Записки офицера погранвойск, или - Муравейник (СИ)

— Так спустим на верёвке Сань. Уступ их сверху закрывает, как раз мы на нём и стоим.

— Ну, вот ты и спускай, заодно и рацию принесёшь, — закрыл дебаты Сан Саныч. Сеня хозяйственно обмотал черный ударостойкий пластик японской рации мешковиной, привязал к капроновой верёвке и начал разматывать тонкий, но прочный шнур. Рация поползла вниз. Серый прокомментировал и предупредил, так что по реке пошла рябь от звуковых волн, а Сан Саныч поморщился.

— Алё военные! Спускаем вам рацию сверху! Жмёте на зелёную кнопку слева — идёт передача. Отпустили — работает на приёме! И водички нам, свеженькой, в обмен присобачте к бечёвке побольше! — попросил под одобрительные кивки Сансаныча и Сени главный инженер проекта. Рация уверенно ушла вниз, а через некоторое время за верёвку пару раз дёрнули. Сеня с трудом вытянул наверх двадцатилитровую пластиковую канистру с ключевой водой. Спущенная сверху Моторола произвела на пограничников неизгладимое впечатление подозрительности. Такие уоки-токи в огромных количествах поставлялись борцам за веру по ту сторону речки. Офицерам их показывали на сборах при закрытой демонстрации захваченных ДШМГ КСАПО в Афганистане трофеев. Спасители частью своей окрасились в цвета вероятных шпионов. С такими надо было держать ухо востро. Моторола ожила. Диалог не прибавил доверия обеим сторонам.

— Я — Зуб. На приёме. Как слышно? Приём, — начал невидимый военный.

— Я — СанСаныч. Слышу тебя хорошо, Зуб. Приём, — не растерялся и вспомнил молодость артельщик.

— Зуб — Санычу. Спасибо за помощь. Вовремя. Приём, — поблагодарил троих исследователей и их летающий модуль Зуб.

— Да не за что. Благодарствуем за водичку — вкусная. А вы вообще кто? Приём, — с обеих сторон народ внимательно вслушивался в каждое слово, произнесённое по устройствам связи.

— Дак пограничники мы. Приём, — не мудрствуя лукаво, ответили снизу.

— Чьи пограничники? Приём, — озадачили зелёнопогонников гражданские сверху.

— КГБ СССР при Совмине. Приём, — совсем запутали старателей бесхитростные военные.

— Какого СССР? Приём, — ошалело заспросил Сан Саныч характеристику канувшей в лета сверхдержавы, в которой родился, вырос и заматерел. Вопрос не смог застопорить ответы старшего лейтенанта.

— Нашего СССР. Пятнадцатисоюзного. Приём, — припомнил познания в экономической географии пограничник.

— Ты что мне втираешь? Так его ж уже нет, лет как двадцать! Приём, — даже немного обиделся Сан Саныч, — На дворе две тысяче тринадцатый год поди, идёт. Совсем опупели от стрельбы, чтоль? Приём, — забыл дать время на ответ собеседнику бригадир по первому своему удивительному возмущению.

Теперь тихо офигели слушатели на другом конце радиоконтакта и поимели желание покрутить пальцем у виска оппонента. Тысяча девятсот восемьдесят второй год был в самом разгаре первого месяца лета и собеседникам прямой путь в психушку, а не по небу летать на непонятной хреновине с чудесами.

— Ты что, Сан Саныч? — перестал кодироваться под правила ведения переговоров Зуб, — шесть месяцев назад, как новый тыща девятсот восемьдесят второй год справили. У вас кто генсек? Приём.

— Саныч — Зубу. Нет у нас Генсеков. И КПСС нет. И СНГ вместо СССР. У нас Путин Владимир Владимирович Президент независимой России. И КГБ у нас нет. У нас ФСБ — федеральная служба безопасности. Приём, — внизу наступила пауза переваривания ответа золотоискателей.

— Как нет? — не поверили военные, — А Путин это кто? — пожелали уточнить наверху те, кто спрашивал снизу.

— Ну, бывший подполковник КГБ, щас президент России на третьем сроке, Хе-хе, — не удержался от ухмылки в эфире бригадир старателей. Шутку с третьим сроком на другом конце радиоэфира не поняли совсем. Но одобрили происхождение Верховного Главнокомандующего из недр родной структуры.

— Наш значит.

— Ага — Ваш! — иронично откликнулись летуны.

— А вы из будущего? Да? Ага!? А вы сами — кто по жизни? Приём, — спросили снизу, выигрывая время на обдумывание полученной информации. Они точно разговаривали с сумасшедшими. Но псих такую тарелищу не построит. Глаза говорили верь, мозг с ушами требовал доказательств невозможного

— Мы старатели с Кыртынгана. От мафии чеченской прячемся тут. Приём, — поставили собеседникам ещё более стойкий цейтнот золотодобытчики.

— С какого Кыртынгана? Какой мафии? Приём, — о таком географическом казусе на границе Туркмении и Ирана никто никогда не слышал. Мафия мелькала в газетах в связи с Италией и США: членами НАТО.

— Ну, от Бодайбо на север, Колыма, в общем. А мафия чеченская, обычная. Они у нас на Колыме черный рынок золота держат, — ответ поставил офицеров в тупик, но логика происходящего вела вперёд к самым простым выводам.

— Вы что, из нашего будущего? — вопрос старателям не понравился, в прошлом за тонну золота могли запросто подвести под расстрельную статью, а уж наследники НКВД о котором не понаслышке знали на Колыме, тем более.