Записки охотника Восточной Сибири

«Кончив обснимать белок, промышленники садятся в кружок около огня и ужинают. Вот за этими-то ужинами и любопытно посидеть наблюдателю, тут наслушаешься всего, вся тайга обнаружит свои трущобы и вертепы с их обитателями; весь быт, хитрый характер, а нередко и неподдельный юмор — отличительная черта сибиряка — обнаружатся во всей полноте. Здесь вы не услышите неправды, потому что лгуна тотчас поймают товарищи и выведут на чистую воду. В этих-то охотничьих кружках и собрал я многое множество сведений касательно своих заметок, нельзя не сказать, что беседы эти много помогли впоследствии моей наблюдательности и сделали из меня еще более страстного охотника».

Самый известный журнал того времени столичный «Современник», возглавлявшийся Н. А. Некрасовым, напечатал в мае 1866 года первый отрывок из будущих «Записок» А. А. Черкасова. Этот отрывок не был подписан автором — он не получил бы от начальства разрешения на публикацию в столь крамольном по тогдашним понятиям журнале. Редакция «Современника» сопроводила публикацию следующим примечанием: «Редакция имеет в своем распоряжении довольно значительный запас весьма любопытных рассказов охотника Восточной Сибири. Отлагая полное издание рассказов для отдельной книги, мы нашли, что читатель наш, вероятно, не без интереса прочтет несколько отрывков из этих «Записок»; они обличают в авторе близкое знакомство с делом и представляют оживленные картины из сибирских промыслов и очерки из жизни животных, достойные внимания натуралистов».

Хотя Черкасов взял себе за образец (это сказалось даже в заголовке) знаменитую книгу С Т. Аксакова «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии», его творчество вполне самостоятельно и по ряду признаков даже глубже аксаковского. Особое достоинство охотничьих мемуаров А. А. Черкасова в глубоком и точном освещении образа жизни многих млекопитающих и птиц, которые в то время были очень слабо изучены. Описания гона у копытных зверей, глухариных токов, образа жизни забайкальских медведей, красочные и точные картины степных пожаров, разбросанные по страницам черкасовских «Записок», сохраняют научное значение и сегодня, они подтверждены специальными последующими изучениями.

Сама книга «Записки охотника Восточной Сибири» вышла в Санкт-Петербурге осенью 1867 года в издательстве С В. Звона-рева. Автор предпослал ей следующее стихотворное посвящение:

Друзья, охотники! Прочтите,
что пишет верно ваш собрат.
Чего не знает — не взыщите,
он все сказал, чем был богат.

В рецензии, помещенной в журнале «Отечественные записки», содержались лестные отзывы о колоритности языка и стиля, отмечалась особая свежесть произведения.

Если говорить современным языком, то главная ценность этой книги в обширности информации, но это — мертвое определение, а «Записки охотника Восточной Сибири» — произведение живое и бессмертное. Волшебство их обаяния прежде всего в специфичности и гармонии языкового колорита. Убедиться в том можно на любой странице черкасовской книги, буквально с первых же строк. Ну что, казалось бы, приметного в том, что рассказчик скажет «очкнулся» (вместо «очнулся») или «опустил коня» (вместо «отпустил»), а мы уже видим этого забайкальского бородача промышленника. «Чтоб тебя язвило, черная немочь!» — говорит он вслед избежавшему пули медведю или замечает приезжему городскому охотнику, убившему бекаса: «На что ты бьешь такую страмиду, неужли тебе не жалко заряда; что в ней толку? Сыт не будешь, пользы никакой, а мошне (карману) убыль».

Прекрасно освоив местные диалекты, Черкасов и сам подчас отходит от традиционного слога, обогащает свою речь за счет удачных новообразований, вошедших позднее в наши словари. Например, он пишет, что дрофы в степи весной, когда еще холодно, сидят «натутуршившись» (нахохлившись, растопырив перья), или говорит, что зверь «чухает» (смотрит, слушает и нюхтит одновременно). Вошли в современный — даже научный! — оборот речи такие типично черкасовские слова, как «оморочо» (самец рыси), «козляки» (шубы из шкур косули), «карым» (кирпичный чай), «посик» (самец кабарги) — примеров подобных множество, в чем можно убедиться, штудируя словарь В. И. Даля. Слова «елбан» (степной пригорок), «тулун» (кожаный мешок), «сайва» (тунгусский лабаз) и десятки иных включены туда из книги А. А. Черкасова.