Записки охотницы

— Я тут ни при чем, она сама, — оправдываться уже поздно, конечно, но блин… я же не виновата.

Запоздало понимаю, что Дима удивительно весел.

— Знаешь: каждый раз, когда я думаю, что знаю чего можно ждать — ты меня удивляешь… —  он осекается и тянется за фотокарточкой, лежащей на передней панели.

Черт. Фото, где мы целуемся — последний подарок тайного поклонника перед отъездом. Я его так и не убрала. Дима задумчиво разглядывает снимок, хочет перевернуть, но я-то помню, что там написано... Грубо вырываю его и поспешно прячу в бардачок.

— Очень интересно, — качает тот головой, заводя машину. К счастью, никаких расспросов.

Едем в гнетущей тишине. Наверное, нужно снова попробовать с ним поговорить, но я молчу. Зачем тратить время на разговоры? Тут либо надо всё заканчивать, либо тормозить в укромном уголке в тени деревьев и доказывать, что пресловутая “дверь” вовсе не заперта. Всего-то надо легонько толкнуть плечиком и та со скрипом отворится. Разумеется, я не делаю ни первого, ни второго. Вроде бы не трусиха, но…

Заезжаем на подземную парковку, ставим машину, дожидаемся лифта и поднимаемся наверх. За всю дорогу мы перекинулись с Димой парочкой фраз, не больше. И вроде бы он ведет себя как обычно, даже привычное легкомыслие играет на лице, но я-то отчетливо чувствую обоюдную недосказанность. Это неловкое, неловкое молчание…

Останавливаемся у входной двери. Все, прибыли.

— Спокойной ночи.

Уже хочет уйти, и тут из меня прорывается что-то настолько неуверенное, что я не сразу узнаю собственный голос:

— Ева там чай купила… Не хочешь?

Легкая улыбка в ответ.

— Не сегодня.

Отгорождаюсь дверью и еще с минуту стою, уткнувшись лбом в мягкую обивку. Соскребаю по закоулкам сознания всю мою когда-то недюжинную храбрость и выскакиваю обратно в коридор.

Увы, вижу лишь закрывающиеся на прощанье створки лифта. Не успела. Наверное, оно и к лучшему. Возвращаюсь в квартиру, включаю свет (депрессировать в ночи — это, конечно, здорово, но я тут пока не особо ещё освоилась. Сбивать ноги об углы не хочется) и ахаю.

Ага, пригласила бы я на чай.  В квартире царит настоящий погром. Мусорное ведро перевернуто, содержимое высыпано на молочного цвета ламинат. Верхние кухонные ящики открыты нараспашку, а по столешнице раскидана распотрошенная упаковка чая. И мука. И сахар… Спасибо, хоть кофе в стеклянной банке. Не так просто открыть.

Посреди всего этого безобразия, уютно пристроившись между банками со специями и крупой, мирно посапывает Мико. Кого благодарить за хаос вопросов не возникает. Тем более что у того вся морда в муке. Маленький бандит.

Настроения убирать всё это нет ни малейшего. Поднимаюсь наверх, сверлю взглядом запертую комнату Евы (умная какая, спряталась от всех проблем), иду в собственную, скидываю рюкзак и падаю на постель. Хотя бы тут всё условно цело. Кроме чемодана и потрошить больше нечего.

Засыпаю как есть, только успеваю стащить с себя туфли, но кажется не на пол, а куда-то в складки одеяла. Блаженное наслаждение прерывается отвратительным ревом сирены. Что это за ужас? А, да… это же рингтон моего нового телефона.

Еле нашариваю смартфон в рюкзаке.

— Алло? — сонно ною я в трубку.

— Где ты?

Голос Димы.

— Там, где ты меня вчера оставил. Сколько времени?

— Ева с тобой?

— Не знаю, я еще сплю.

— Найди её, срочно.

— Да что случилось?

На заднем фоне отчетливо слышится рев машин и посторонний мужской голос. Но основной перекрикивает всё на свете.

— СРОЧНО!

— Ладно, ладно. Сейчас…

Топаю в спальню соседки, но там пусто. Спускаюсь вниз и нахожу Еву в самом приятнейшем из всех возможных положений — за уборкой после ночного мародерства нашего питомца. Вон кстати и он: дрыхнет в кресле, блаженно растянувшись и выставляя на всеобщее обозрение вздымающееся пузико.

— Ты рано сегодня, — Ева даже не поднимает головы, выметая по закоулкам шкафов мелкие чаинки. — Посмотри, что творится. Я когда увидела, чуть не рухнула в обморок.

Это подождет.

— Тебя, — сую ей под нос телефон.

Соседка удивленно принимает аппарат.

— Да? — хочет что-то сказать, но я даже отсюда слышу, как её перебивают и что-то торопливо говорят. И чем больше говорят, тем сильнее искажается лицо Евы. — Через сколько? Я поняла, — вешает трубку.

— Что такое?

— У тебя две минуты. Хватай самое ценное и уходим.

Веник улетел за ненадобностью. Об уборке уже никто не вспоминал.

— Да что случилось?

— Собирайся живо!

Не пытаюсь спорить, тут не до того. Кидаюсь обратно в комнату, хватаю рюкзак и откапываю среди одеяла туфли. Спускаюсь вниз, сгребаю Мико в охапку. Всё, я собрана. Ева появляется в поле зрения секунд через десять. Никакой пижамы: джинсы и футболка. В руках складное копье.

— Пошли.

Уходим из квартиры, не удосужившись закрыть дверь. Лифт, бесконечно долгий спуск вниз (дежавю, честное слово, опять подземная парковка). Выходим в прохладное подземелье. Неуверенно оглядываюсь по сторонам.

— Что дальше?

Ответом становится визг шин. К нам летит знакомый до боли “Ягуар”. Резко тормозит. За рулем Дима, рядом Стас. Это что ещё за семейное собрание?

— Садись, быстро, — Ева пихает меня к заднему сиденью, но сама явно никуда не едет.