Записки опального директора

На перроне нас встречал Зюня и его неизменный красиловский друг - Нюня Туллер. Зюня был в белом костюме и белой парадной фуражке летчика. Он с гордостью доложил нам, что зачислен не только на исторический факультет педагогического института, но и курсантом Одесского аэроклуба. Такое совмещение учебы в двух учебных заведениях оказалось возможным и Зюня был счастлив. Шутка ли -сбываются сразу две мечты детства. Он будет и учителем и летчиком! Зюня смотрелся очень эффектно: выше среднего роста, черноглазый, одетый с иголочки, с красивой шевелюрой черных волос, уложенных волнами, и приятной улыбкой на лице. Он выглядел лучше всех нас и я в душе гордился своим братом.

Друг его, Нюня, был намного ниже Зюни, менее опрятно одет и носил на голове берет, что тогда вызвало мое недоумение и удивление. Я впервые видел молодого мужчину в берете. Помню, что спросил: "Почему в Одессе мужчины носят женские береты?". Нюня с улыбкой ответил, что в Одессе я еще и не то увижу. Я потом часто вспоминал этот его ответ, удивляясь многому, что видел в этом необыкновенном городе.

Удивляться я начал с первых минут. Одесский вокзал ошеломил меня. Несмотря на то, что только вчера я любовался Жмеринским вокзалом, что ничуть не меньше Одесского, здесь все было по-другому, и все это я видел впервые. Как только мы вышли из вагона, нас атаковали носильщики, таксисты и владельцы различных транспортных средств, предлагая свои услуги. Носильщики были официальные, в форменной одежде, с бляшками на груди и частные - здоровые парни, желающие подработать на доставке чемоданов к камере хранения, трамваям или такси.

Разными были и таксисты и извозчики, предлагающие доставить вас в любую точку города. Удивляло не только их обилие. Просто поражало то, как они зазывали своих клиентов. Они восхваляли предлагаемые ими услуги на том особом одесском жаргоне, которого я никогда не слышал до этого. Как я потом убедился, независимо от того говорят ли одесситы на русском, украинском или еврейском, а именно так, в основном, они и говорили, одесский жаргон всегда присутствовал и по его наличию можно было безошибочно определить одессита. Прямо на перроне стояли целые шеренги женщин, предлагающих цветы. Я никогда не видел такого обилия цветов, различных по виду, цвету, форме, аромату.

На вокзале было необычно много людей. Они толпились возле билетных касс, в залах ожидания, у газетных и сувенирных киосков, буфетных прилавков, вокруг тележек с газированной водой и мороженным, и просто у пивных бочек, где с пивом смаковали и соленую тараньку. Красивая световая реклама зазывала в ресторан. Прямо на привокзальной площади торговали фруктами и овощами, виноградом и дынями.

Мы, конечно, отказались от носильщиков и таксистов. Зюня со своим другом легко разобрали мой небольшой багаж и повели нас на трамвайную остановку, что недалеко от вокзала.

То, что мы здесь увидели, затмило все наши предыдущие впечатления об Одессе. На остановке скопилась большая толпа людей. Трамваи подходили часто, но толпа не уменьшалась. Дело в том, что от этой остановки отходили различные номера трамваев в разные направления. Трамвай в то время в Одессе был главным средством передвижения и основным видом городского транспорта.

Нужный нам 18-й номер в направлении Большого Фонтана оказывается был самым дефицитным. Туда, на станции Большого Фонтана, к морским пляжам и дачам, санаториям и домам отдыха, турбазам и

просто к морю, устремляются в летние дни тысячи, десятки тысяч людей. Кажется вся Одесса стремится к морю и несколько 3-х вагонных трамвайчиков не в состоянии выполнить эту задачу.

Когда подошел первый трамвай с номером 18, Зюня, обозрев толпу опытным глазом, велел нам не делать попыток к посадке. И хорошо, что мы не пытались. У входных и выходных дверей скопилось много молодых людей - студентов, матросов и солдат, которые создали такую пробку, что мне бы из нее не выбраться. В вагоны пробирались только те, у которых локти и плечи посильней. На другие номера трамвая, которые приходили вслед, народу было поменьше. Когда мы, наконец, дождались очередного трамвая, Нюня и Зюня подняли меня на руки и через открытое окно всадили туда так, что я оказался почти на свободном сидении. Так же через окно они подали мне чемодан и сумку, затем. через окно, с помощью моих братьев, влез и Нюня, а Сёма и Зюня, помогая друг другу, забрались на переднюю площадку. Когда людей в вагон набилось, как сельди в бочку, а на ступеньках площадок зависли десятки подростков, трамвай тронулся. Труднее было тем, кому нужно было выйти на ближайших станциях. Протиснуться через толпу было почти невозможно, особенно женщинам и детям. Детей подавали через окна. Только после седьмой станции Фонтана в вагоне стало свободней и мы благополучно доехали на нужную нам 16-ю станцию.