Читаем Записки опального директора полностью

27 марта - день рождения Бори. По нашим расчётам в прошлом году ему исполнилось 75 лет, хотя по паспорту был на пару лет старше (он приписал их в начале войны). Мы позвонили в начале марта, чтобы узнать о самочувствии. В трубке раздался бодрый голос:

-Мы здесь и вас внимательно слушаем.

Разговор пошёл в обычном шутливом тоне и не предвещал никакой опасности. К своему предстоящему дню рождения Боря отнёсся без особого интереса, отметив, что он мог бы стать для него большим праздником только в случае нашего приезда. Прощаясь, он между прочим сказал, что на несколько дней ложится в больницу для замены сосудов, питающих сердце, и просил об этом не беспокоиться, так как такие операции в Германии стали обычными и не должны вызывать тревогу.

Для нас это стало неожиданностью и, несмотря на то, что операции на сердце теперь перестали быть редкостью и возвращают к нормальной жизни многих безнадежно больных людей, мы попытались уговорить Борю пересмотреть своё решение. Он категорически отказался, утверждая, что всё решено окончательно и волноваться нам не следует. Мы тепло попрощались с Борей и договорились на следующей неделе связаться по телефону. Не было тогда и мысли, что этот разговор станет последним.

На наш очередной звонок ответила Люся, которая сквозь слёзы обронила как будто заученную фразу:

- Бори нет. Он умер.

Только вечером узнали от Аллочки подробности происшедшей трагедии. После, казалось, успешной операции по замене до предела забитых сосудов и отключения искусственного сердца, его родное сердце отказалось принять на себя свойственные ему функции. Долгие и мучительные усилия врачей результатов не дали.

Он скончался на операционном столе, не успев даже попрощаться с родными и близкими, передать «дела» главы семейства, сделать какие-то предсмертные поручения. 3-го марта, тихим солнечным днём ранней весны 1999-го года, ушел из жизни Борис Абрамович Крепс. Для Люси он был милым и верным мужем, для детей -заботливым отцом, для внуков - добрым дедушкой, для Анечки и её младшей сестры Полечки - любимым старшим братом, для всей нашей большой мешпухи - весёлым, умным, обаятельным «дядей Борей из Одессы», а для меня не столько родственником, сколько другом. Мы были нежно дружны с первых дней нашего знакомства, ещё до того, что стали родственниками.

Часто и подолгу мы сиживали с ним и беседовали на бытовые, семейные, личные, служебные, общественные и философские темы. Говорили обо всём на свете. Нам всегда на это не хватало времени. Не во всём я был согласен с Борей и часто спорил с ним, защищая свою точку зрения, но всегда получал большое удовольствие от общения со своим верным и добрым другом.

Аллочка успокаивала нас тем, что смерть ему досталась лёгкой. Он не испытывал предсмертных мучений. Уснул навсегда. Наверное, скоропостижная кончина на самом деле хороша для покойника. Остальных, не ожидавших её и не успевших подготовиться к беде, она оставляет в недоумении: зачем? почему? За что? Мы упрекали себя в том, что не смогли отговорить его от операции, не заставили ещё раз удостовериться в её срочности,, не подумали о месте её проведения. Смерть в таких случаях не даёт ответа на эти и другие вопросы. Она их только ставит тем, кто остался и потому воспринимается ими ещё трудней и мучительней.

Боря прожил три четверти века, точнее 75 лет, 11 месяцев и 6 дней, не дожив всего три недели до своего очередного дня рождения. Он родился в зоне оседлости, на Украине, на заре становления там советской власти. Жил в стране Советов с первых

лет её рождения до последнего вздоха и на всех этапах её существования, начиная с НЭПа, индустриализации и коллективизации, и кончая «перестройкой», она напоминала ему об его еврейском происхождении. На этом основании его вычеркивали из многих списков, куда-то не пускали, чего-то не давали. Его полувековая медицинская карьера началась в военном госпитале, с которым он прошёл всю войну, и закончилась должностью рядового врача по диспансеризации сельского населения Одесской области. Его сверстники по институту занимали высокие посты в системе здравоохранения, стали именитыми профессорами, заведовали клиническими больницами или кафедрами в медицинских ВУЗах, а он прожил всю свою жизнь в одной и той же должности. И на ней достиг многого: пользовался высоким авторитетом у больных, стал инициатором сплошной диспансеризации сельского населения, практически лишённого врачебного надзора и квалифицированного медицинского обслуживания, был автором многих научных публикаций.

Именно на этой работе, в постоянных поездках по глухим сёлам Одессщины, он рано постиг подлинный чудовищный смысл всего происходящего, стал противником системы, потерял веру в возможность осуществления социалистических идей, достижения светлого будущего, истинной свободы и всеобщего равенства в Советском государстве.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
100 великих кумиров XX века
100 великих кумиров XX века

Во все времена и у всех народов были свои кумиры, которых обожали тысячи, а порой и миллионы людей. Перед ними преклонялись, стремились быть похожими на них, изучали биографии и жадно ловили все слухи и известия о знаменитостях.Научно-техническая революция XX века серьёзно повлияла на формирование вкусов и предпочтений широкой публики. С увеличением тиражей газет и журналов, появлением кино, радио, телевидения, Интернета любая информация стала доходить до людей гораздо быстрее и в большем объёме; выросли и возможности манипулирования общественным сознанием.Книга о ста великих кумирах XX века — это не только и не столько сборник занимательных биографических новелл. Это прежде всего рассказы о том, как были «сотворены» кумиры новейшего времени, почему их жизнь привлекала пристальное внимание современников. Подбор персоналий для данной книги отражает любопытную тенденцию: кумирами народов всё чаще становятся не монархи, политики и полководцы, а спортсмены, путешественники, люди искусства и шоу-бизнеса, известные модельеры, иногда писатели и учёные.

Игорь Анатольевич Мусский

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии