Записки опального директора

Роль главного режиссёра праздника, как всегда, исполнил наш добрый и заботливый друг Женя. Он и на этот раз отличился своим незаурядным творческим талантом: подготовил остроумный сценарий, сочинил стихи и песни, посвящённые юбилярам, разработал музыкальную программу, блеснул даром тамады.

Пока Рита и Женя заканчивали приготовления к застолью, принимали и усаживали гостей, я мысленно обозревал длинную дорогу от детства до старости. Путь в три четверти века. Века сокрушительных перемен, ломавших жизни и судьбы миллионов. Мне довелось пройти весь путь, выпавший на долю гражданина страны Советов, прошагать с этой страной долгие годы до последнего её вздоха, быть активным творцом социалистической системы. Я искренне верил, что именно она приведёт нас к светлому будущему, за что и поплатился многолетними гонениями и преследованиями. Кроме «пятого пункта» была ещё зависть. из-за которой меня часто вычеркивали из разных списков, в чём-то подозревали, что-то не додавали, куда-то не пускали. Только к концу жизни я вроде прозрел, стал лучше понимать мир и самого себя. Может быть, если бы я такой, какой я есть сейчас, начинал жить заново, мне бы удалось избежать каких-то ошибок, совершённых по недомыслию или по наивности. Возможно. Это мне не дано знать и нельзя уже исправить. Может быть эти ошибки будут уроком для моих внуков.

Кое-кто из друзей и доброжелателей советовали мне «не высовываться». Они искренне считали, что я часто страдал от того, что нарушал этот неписаный закон, якобы гарантирующий спокойную жизнь «лицам еврейской национальности», как величали евреев в нашем отечестве. Мне было трудно с этим примириться. Многие мои коллеги - евреи, следовавшие этому принципу, теряли к себе уважение. Они сознательно лишались человеческого достоинства. Моё кредо было иным: я считал себя полноправным членом общества, трудился в полную силу и хотел чтобы меня, как других, уважали за это, несмотря на мою еврейскую фамилию.

75 лет для человеческой жизни это большая высота. Наверное, это уже та критическая отметка, когда начинается движение в обратную сторону, когда человек, как говорил Шолом Алейхем, уже идёт с ярмарки. Мне же порой кажется, что к старости я не то, чтобы стал умнее - это, наверное, невозможно, а стал нравственнее, добрее. Не зря же в английских поговорках сказано: «С годами ты становишься не

старше, а лучше» или: «С возрастом приходит мудрость». Я всё больше убеждаюсь в том, что возраст не обязательно определяется количеством лет. В мои молодые годы 50-летние считались стариками. Сегодня мой приятель и партнёр по шахматам Иосиф Эрман, которому за 70, ежедневно пробегает по 3-4 километра так, что не каждому молодому за ним угнаться. Он советует забыть о календаре и перестать считать свои дни рождения.

И всё же, поговорки поговорками, но что бы кому не казалось и что бы кто не советовал, а возраст есть возраст и на восьмом десятке не покидает мысль, что всё главное в твоей жизни в прошлом.

Какой же была она (жизнь)? Было в ней и хорошее, и плохое. Если отбирать в памяти всё хорошее, то хорошая жизнь получается. Если же вспоминать всё плохое, то вроде бы получается плохая жизнь.

Нельзя сказать, что я малого достиг в прошлом. Был довольно быстрый рост по службе, когда к 30 годам стал главным инженером, а в 40 уже был генеральным директором большого предприятия. Избирали меня депутатом Советов разных уровней, наградили многими орденами и медалями. Десятки моих творческих разработок удостоены авторских свидетельств и патентов, отмечены золотыми и серебряными медалями, почётным званием Заслуженного изобретателя. Были титулы, признание, успехи. Они, правда, мне давались со значительно большими усилиями, чем другим, и не с первого захода. В этом, наверное, их ценность.

Были ли периоды счастья? Конечно были. И немало. Жизнь становится счастливой и интересной, когда ты к чему-то стремишься, чего-то добиваешься и достигаешь. А я ко многому стремился и немало чего достиг.

Много хорошего всё же досталось мне на моей бывшей родине. Это факт. От него никуда не уйдёшь. Там я был долго и по-настоящему счастлив. И в любви, и в семье, и в дружбе, и в работе.

Были и трагические периоды. Не обошлось без потерь. Рано ушли родители, погибли в войну старшие братья, расстреляны в гетто все мои родственники. Самой ужасной трагедией стала болезнь и смерть нашего сына Мишеньки. С ним как бы ушла часть моей души, моей жизни.

Много горя и страданий принесла война! Она отняла здоровье и сделала меня на всю жизнь инвалидом. А сколько душевной боли довелось вытерпеть, находясь в многолетней опале, из-за незаслуженных обид, травли, гонений, преследований.

Терпеть и страдать стало делом привычным в те трудные годы. Я утешаю себя тем, что всё же как-то выжил в годы борьбы с космополитизмом, международным сионизмом и в других кампаниях государственного антисемитизма. Другие, подобные мне, лишались постов и званий, оказались в тюремных застенках и котлованах ГУЛАГа. Многие не вынесли террора.