Записки орангутолога

Под самым потолком в несколько рядов на поблескивающей золотом проволоке висели гирлянды белых грибов. А мой приятель сидел на березовом чурбаке за столиком и рассеяно смотрел в окно. Перед ним, между нашими немытыми мисками с кучками утиных костей медленно ходила мышка, и Игорь периодически подсовывал ей одной рукой кусочек сухарика. Другая его рука была занята. Ею Игорь самозабвенно тыкал себе в ухо (как мне показалось — прямо в барабанную перепонку) тонкой стальной проволокой.

Иногда видимо при удачном попадании он за несколько секунд замирал и к чему-то прислушивался. А затем снова начинал манипулировать проволокой.

Я не выдержал и приподнялся. Игорь осторожно повернулся ко мне и сказал:

— В Москве дожди. И плюс пятнадцать.

Я медленно выполз из под шинели.

— И какой-то пленум партии, — продолжал вещать Игорь.

Я слез с нар и заглянул ему в ухо.

В ухе у Игоря был его лагерный приемник. Панель приемника была снята, и все микроскопические проводки, диоды, триоды, сопротивления и конденсаторы обнажились.

А проволока в руке моего друга оказалась самой тонкой струной мандолины. Она тянулась под потолок к другим струнам, на которых сушились белые грибы. Тыкая концом этой грибной антенны во внутренности приемника Игорь умудрялся периодически ловить радиоголоса различных городов нашей планеты. Лишенная струн, раздетая и от этого еще больше похожая на простую деревянную коробку мандолина сиротливо стояла в углу.

* * *

Утром мы решили заняться тем, за чем, собственно, и забрались в эту глухомань. То есть жемчугом. Недалеко от избушки, как нам объяснили в Кандалакше, протекала небольшая быстрая таежная речка. И мы ее нашли.

 

В Москве тем временем начиналась лекция по органической химии. Старший преподаватель знал, что в начале лекции студенты должны быть озадачены.

— Почему водомерка может бегать по воде? — спросил он аудиторию.

Аудитория молчала.

— Для того, чтобы это понять, нужно пустить ее в бутиловый спирт!

 

Я залез в воду, а мой друг остался на берегу. Я долго бродил по самым глубоким, насколько позволяли полностью поднятые голенища охотничьих сапог, местам, но ни одного моллюска на дне на обнаружил. Наконец я добрался до переката.

Здесь располагалось целое гнездо жемчужниц. Засучив рукава до самых плеч, я стал собирать ракушки и бросать их на берег, где мой приятель вскрывал их с помощью ножа.

Я пробродил в воде около часа и выбрался на берег, где Игорь и показал мне добычу — около двух десятков разнокалиберных жемчужин. Среди них только одна, бледно-розовая горошина имела абсолютно сферическую форму. Все остальные были размером от пшеничного зерна до семени фасоли и очень корявые.

Мы договорились, что самый красивый перл я возьму себе — для своей девушки. А остальные берет Игорь. С этого момента я с нетерпением стал ждать окончания нашей поездки, чтобы по жемчужному колье опознать его избранницу.

Цель нашей поездки была достигнута. Но военно-лагерный дух еще не выветрился из нас, и на вечернем совете в обществе уже ручного мышонка и под сенью почти высохших грибов мы решили продлить наше северное цивильное блаженство и переместиться поближе к полярному круг, в Мурманск. А если повезет — то и дальше.

* * *

От озера до Кандалакши мы уже не шли пешком. Нам подфартило — в поселке, куда мы выбрались из тайги с мешком сушеных грибов и мешочком жемчуга, стоял груженый лесовоз. Кабина машины, однако, была пуста. Мы сняли рюкзаки, сели на обочину и стали ждать водителя.

Через четверть часа на единственной улице населенного пункта показался мотоцикл с коляской. Сам мотоциклист был в белом шлеме, а его пассажиры — без. Шлем болтался на голове мотоциклиста, как кастрюля на шесте. И не потому что шлем был ему велик. А потому, что мотоциклист был в стельку пьян. Пассажиры этого не замечали, так как были в еще худшем состоянии. Один из них и оказался водителем лесовоза. И он молча (потому что не мог говорить) согласился нас подвезти.

У меня возникло подозрение, что мы с Игорем никуда не доедем после того, как шофер, усевшись в кабине, повернул ключ зажигания, схватил меня за колено и очень ловко (мастерство не пропьешь!) поболтал им как на «нейтралке», а затем переставил в положение первой скорости. А потом, обнаружив что машина не едет с удивлением посмотрел на меня. Я переложил его руку с моего колена на нужный рычаг, и после этого лесовоз тронулся.

У нас было две остановки. Через час езды, обретя способность говорить, шофер остановил машину и попросил Игоря сыграть на мандолине. И Игорь не только с удовольствием сыграл, но еще и спел.

На второй остановке водитель, обнаружив торчащее из моего рюкзака зачехленное ружье, попросил показать его. Шофер заглянул в ствол старенькой «тулки» и сказал с уважением:

— Нарезное!