Записки от скуки

– Как это великолепно! Выходит совсем а-дзи-хон фусё – «Ничто не рождается и не уничтожается». Вы, значит, и есть тот, кто наследовал счастливое воздаяние за прошлое! – сказал старец, утирая слезы умиления.

CXLI

Императорский телохранитель Хада-но Сигэми сказал как-то о страже северной стены императорского дворца, Синга-не, монахе в миру из провинции Симоцукэ:

– Вот человек, вид которого говорит, что он упадет с коня. Будьте очень осторожны!

Никто этому не поверил, тогда как Синган действительно упал с коня и разбился насмерть. И люди решили, что всякое слово того, кто достиг совершенства на данном поприще, подобно слову богов. Тогда кто-то спросил телохранителя:

– Что же за вид у него был?

– У него же был зад персиком, и при этом покойный любил норовистых коней, поэтому я и сказал так о его виде. Разве я ошибся? – ответил тот.

CXLII

Встретив физиономиста, Мёун-дзасу осведомился у него:

– Не пострадаю ли я случайно от оружия?

– Действительно,- отвечал физиономист,- такие признаки есть.

– Что же это за признаки?

– В вашем сане не следует опасаться быть раненым, и все же вы, пусть на миг, но задумались об этом и спросили меня. Уже это и является предзнаменованием такой опасности,- услышал он в ответ.

И действительно, он погиб, пораженный стрелой.

CXLIII

В последнее время люди стали говорить, что, так как появилось много мест, где лечат прижиганием, пятна от него можно увидеть даже на синтоистских богослужениях. О таких вещах ничего не сказано в Законоположениях.

CXLIV

Если, делая прижигания человеку старше сорока, не прижгут ему коленные впадины, у него случаются головокружения. Нужно их непременно прижечь.

CXLV

Нельзя нюхать панты, прикасаясь к ним носом. Говорят, что там есть маленькие насекомые – они вползают в нос и истачивают мозг.

CXLVI

Обычно говорят: «Человек, вознамерившийся приобщиться к искусству, не должен посвящать необдуманно в это других, пока еще не может делать своего дела хорошо, Когда тайком, обучаясь с усердием, добьешься своего и выдвинешься, тебя премного вознесут». Однако же люди, которые так рассуждают, как правило, не способны обучиться ни одному виду искусства.

Если человек еще с той поры, когда он совершенно неопытен, придет к тем, кто искусен, и, не стыдясь ни поношений, ни насмешек, невозмутимо станет упражняться, совершенствуясь,- то пусть даже и не дано ему врожденного таланта,- когда он проведет годы, день ото дня более искушаясь в своем деле и не проявляя к нему небрежения, в конце концов он достигнет более высокой ступени умения, нежели одаренные, но небрежные, добьется признания как человек высокого достоинства и удостоится несравненного имени.

Даже искуснейшие мастера Поднебесной поначалу и сносили толки о несовершенстве, и страдали немалыми изъянами. Однако люди эти были неукоснительны в установлениях Пути, почитали их и сдерживали свои прихоти,- вот они и стали всемирными учеными и наставниками несметного множества людей. Так бывает всегда, и от выбора поприща это не зависит.

CXLVII

Некто сказал так:

– Искусства, в которых мастерство не достигнуто и к пятидесяти годам, следует оставить. Тут уже некогда усердно трудиться. Правда, над тем, что делает старец, люди смеяться не могут, но навязываться людям тоже неловко и непристойно. Но что благопристойно и заманчиво – это, начисто отказавшись от всяческих занятий, обрести досуг. Тот, кто проводит свою жизнь, обременившись житейской суетой, тот последний глупец. Если что-то вызывает ваше восхищение, нужно бросить это, не входя с головой в постижение предмета, едва только вы узнаете смысл его, пусть даже понаслышке. Но самое лучшее – это бросить занятия с самого начала, когда еще не появилась тяга к предмету.

CXLVIII

У высокомудрого Дзёнэна из храма Сайдайдзи была согбенная спина, совершенно седые брови и вид, воистину говорящий об обилии добродетелей. Однажды старца пригласили ко двору. При взгляде на него господин Внутренний министр Сайондзи воскликнул:

– О, какой благородный у него вид! – и проникся к монаху благоговением.

Заметив это, князь Сукэтомо сказал:,

– Это все из-за преклонного возраста.

Как-то после этого Сукэтомо притащил лохматую собаку, страшную, тощую и облезлую от старости, и поволок ее к министру, говоря:

– Ну чем у нее не благородный вид?

CXLIX

Когда арестовали монаха, в миру Тамэканэ-но-дайнаго-на, и в оцеплении воинов препровождали в Рокухара х, где-то в окрестностях Итидзё его встретил князь Сукэтомо. Он изволил промолвить:

– Завидная участь! Именно такие воспоминания об этом мире хочется иметь.

CL

Однажды тот же Сукэтомо укрывался от дождя в воротах Восточного храма. Там собралось много нищих, у которых были уродливо скрючены, искривлены или вывернуты руки и ноги. Увидев этих людей, он было подумал: «Это – диковины, каждая из которых не имеет себе равных. Они достойны всемерного восхищения».