Записки отставного медицин-майоре

родственников.

Поглядеть со стороны - ни дать ни взять большой бордель на отдыхе. Медики все

немного циники, но "скорой" в этом смысле равных нет.

Часам к семнадцати-восемнадцати за нами, пьяненькими, приедет машина

работающей смены, развезет по домам - как, впрочем, на следующий день мы развезем их. И

в машине диспетчер Таня Крыга будет сидеть в обнимку с Володей Колютой и вместе орать

старую студенческую:

Он был суров,

Как сам Тонков.

Он стал бледней,

Чем молодая спирохета.

И Миокард

Схватил инфаркт.,

И в testis полное отсутствие секрета!

Неважно, что они оба по молодости своей не знали такого учебника анатомии

"Тонков. Долгосабуров" - тестис и спирохету знают ведь, и им просто весело и хорошо.

Неважно, что на работе они друг друга терпеть не могут, и Танька делает Колюте

массу мелких диспетчерских пакостей. Она ведь знает город лучше, чем ее бабушка "Отче

наш", и сует Колоте сплошь четвертые и пятые этажи в домах без лифтов, все цыганские

вызовы - то есть в цыганском поселке: там приедешь к одному больному, а пересмотришь и

перелечишь не менее десяти-пятнадцати, оформишь же только одного, а это, если помните, ощутимо бьет по карману.

Но все это будет потом, а в День медика мы все любим друг друга и сообща не любим

наших жен и мужей - они ведь нас все равно не поймут, будут ныть и пилить, а то и

замкнутся на два-три дня в оскорбленном молчании. И скажет Колюта со вздохом: "У моей

бабы опять перегорела звуковая лампа!"

У моей давно перегорели все лампы - и слава Богу. Единственное, чего мне не хватает

- это детского смеха дома.Без него перегорает жизнь...