Записки парижанина. Дневники, письма, литературные опыты 1941–1944 годов

Сегодня окончательно выяснилось, что в колхоз я не поеду ― по медицинскому освидетельствованию оказалось, что у меня слишком маленькое сердце ― par rapport[39] к общим пропорциям; примерно раза в два меньше, чем следует, и на работы меня не отправят. Toujours ҫa de pris.[40] Говорят, сюда скоро приезжает Хмара, директор Литфонда. Между прочим, когда я говорил с Хохловым, он мне сказал, что «пока Литфонд оплачивает мое существование». Пока… Гм… Эта формула мне нравится не особенно, à vrai dire[41]. А вдруг приедет Хмара и скажет: «Des clous[42], пожил и будет, а теперь débrouille-toi[43]». И тогда, быть может, faudra payer de sa poche et les 2 500 roubles fondront[44]… Неприятно. Ну, да что предполагать. Пока ― платят за меня, там ― увидим. Получил из стирки рубашки, белье. Тэк-с. Но вряд ли Литфонд так уж скоро снимет меня с питания. Вообще-то говоря, ничто мне не дает повода предполагать, что Литфонд перестанет платить за меня. Но, во-первых, мне не нравится «пока», во-^х, я по природе научился быть недоверчивым и скептиком. Ну, в крайнем случае буду платить из своего кармана. Нужно будет узнать у Хохлова, как обстоит дело с выдачей мне денег Литфондом («материальная помощь», о которой я ходатайствовал). Дал ли Хохлов знать об этом в Москву в Литфонд? Если ходатайствовал, то одобрили ли там? Вряд ли он даже дал знать Москве о ходатайстве. В общем, узнаю. Здесь поговаривают о том, что школа не начнется 1^го октября ― из-за уборки и сельхозработ. Все мечтаю о Москве. Прочел 3 пьесы Ибсена: «Нора», «Привидения», «Гедда Габлер». Особенно понравилась «Гедда Габлер» ― пьеса превосходна. Вообще все эти пьесы ― и «Пер Гюнт» ― бесспорно, замечательны, также и «Борьба за престол». «Бранд» мне не понравился. Скучно. Гедда же Габлер ― замечательно. Все это немного тяжеловесно ― совсем не в духе французском, гораздо скорее в духе русском ― принципы, искания правды и т. д. Но все же замечательно. Погода испортилась ― серо, и дождь пойдет. Через 4 дня будут готовы фотокарточки. En ce qui concerne[45] взятия нашими войсками Смоленска и Гомеля, то это оказалось «уткой» ― слухами. Во всяком случае, Советское информбюро об этом ничего не сообщало. Последние сводки ― упорные бои на всем фронте. Надоела эта штампованная формула, непроницаемая. Скоро в Москве соберется конференция о снабжении ― распределении ресурсов союзников. Au fond, c’est honteux[46] ― что Россия не может обойтись без военно-экономической поддержки союзников. Но, очевидно, без этого ― нельзя. Вообще сейчас в политическом отношении ― полнейший мрак en fait de perspectives[47]. Ничего не видно, что будет. Plus que jamais[48] за всю мою жизнь, ничего нельзя предвидеть. Страшно неясное положение. Никаких ― или почти ― данных, чтобы судить о создавшемся положении. Больше всего меня интересует будущее Европы и связанное с этим будущее СССР. И связанное с этим мое будущее. Сейчас все связано, тесно связано между собой. А все-таки, чорт возьми, интересно, как это обернется ― кто останется с носом, кто кого проведет. Жить интересно ради этого. Олег Колесников думает, что после окончания войны у нас сменят правительство, будут концессии, будет восстановлена частная собственность. Неизвестно, трудно предугадать. Что будут какие-то изменения ― для меня совершенно ясно. Я в этом абсолютно уверен. Сейчас ― идти на ПВХО. Боже, какая скука! Но rien à faire[49].

19/IX-41