Записки партизана

…Через два дня утром Жору снова вызвали к Кристману. Но какие-то неотложные дела задержали полковника, и он смог поехать в Понежукай лишь после обеда.

Жора ждал его в кабинете у лейтенанта Штейнбока. В тот момент, когда раздался телефонный звонок и полковник сообщил своему адъютанту, что он готов ехать, машинистка принесла Штейнбоку какие-то списки. Жора мельком взглянул на них и случайно увидел свою фамилию.

— Поторопитесь, — сказал адъютант, надевая шинель, — полковник не любит ждать.

— Одну минутку, я вас догоню, — ответил юноша, делая вид, что не может попасть рукой в рукав пальто.

— Захлопните дверь! — крикнул Штейнбок, выходя из кабинета.

Жора быстро сунул в карман один из экземпляров списка: он знал — здесь ему больше не бывать, а если его и приведут сюда, все равно: семь бед — один ответ…

Как выяснилось позднее, это был список лиц, которых немцы намеревались уничтожить. Все, кто значился в списке, были своевременно извещены о грозящей им опасности.

Кристман поехал в Понежукай в сопровождении надежной охраны: впереди шел броневичок, за ним легковая машина с полковником, Штейнбоком и Жорой, а сзади грузовик с гестаповцами.

Кристману не повезло. Прежде всего задержались у парома при переправе через Кубань. Потом в невылазной грязи проселочной дороги застряла легковая машина Кристмана. Пришлось вызывать из города более сильную машину, которая могла бы одолеть бездорожье.

В Понежукай прибыли, когда уже стало темнеть. Решено было заночевать в ауле.

Кристмана и его спутников встретил старшина — седобородый черкес, который во главе своих стариков пытался спасти батуринца Володю, когда тот один на один дрался с немцами в лесу, а потом стал руководителем партизанской группы.

Гостей пригласили за стол. После ужина полковник ушел со старшиной в отдельную комнату — поговорить о делах. Туда же был приглашен в качестве переводчика и Жора.

Перед началом разговора Кристману понадобилось пройти в уборную.

— Почтенный гость должен меня извинить, — сказал старшина, — у нас аул, а не город. Надо идти во двор. Я сам провожу вас.

Пропуская гостя вперед, старшина переглянулся с Жорой. Тот утвердительно кивнул головой…

Они втроем вышли на крыльцо, на котором неподвижно стоял немецкий часовой. Темная, безлунная ночь. Кристман со старым черкесом пошли в глубь сада. Жора направился к машине. Около машины стоял второй немецкий часовой. Он откозырял Жоре: немец видел юношу в машине вместе с Кристманом, к тому же Жора прекрасно говорил по-немецки и часовой предполагал, что перед ним крупный работник гестапо.

— Господин полковник приказал мне отвезти срочный пакет в Краснодар, — сказал Жора. — Распорядитесь, чтобы караул открыл ворота и пропустил машину.

Часовой побежал к воротам…

В это время Кристман и старшина шли по темному саду. Кристман забыл в сакле свой электрический фонарик, — вокруг не было видно ни зги. Старшина почтительно поддерживал полковника под локоть.

Слышится шорох, мелькают тени. Кто-то невидимый быстро набрасывает на головы Кристмана и старшины плотные черкесские башлыки и валит обоих на землю. Негромкая возня — и все стихает.

Башлыки крепко завязаны. Руки скручены за спиной. Пойманных засовывают в громадные мешки. Слышится шепот — говорят по-черкесски:

— Неси… Скорей…

Жора уже сидит в машине. Он ждет.

Из темноты появляется группа молодых черкесов. Они несут тяжелый мешок.

— Клади!.. Быстро!

Мешок бросают в машину, и она на полном ходу вырывается из ворот, чуть не сбив с ног часового.

Рядом с Жорой сидит молодой черкес: он показывает дорогу к парому. Сзади на полу лежит в мешке связанный Кристман.

Только бы успеть переправиться через Кубань, только бы опередить Штейнбока до переправы: он обязательно бросится в погоню. Там, в городе, уже не страшно…

Жора ведет машину в кромешной тьме по незнакомой дороге; не будь провожатого, он, конечно, через пять минут сбился бы с пути. Жора прислушивается. Только и слышно, как сердито ворчит мотор да хлюпает грязь под шинами. Неужели Штейнбок до сих пор не заметил исчезновения своего шефа?..

Вот и переправа! Жоре везет: паром у этого берега. Жора благополучно переправляется через Кубань и по окраинам ведет машину в село Калинино, на явочную квартиру, где ждет его Арсений Сильвестрович.

Жора ликует. Ему хочется петь. Еще бы! Кристман, сам полковник Кристман, связанный веревками, лежит в мешке у него за спиной!

— Стой! — раздается окрик немецкого ночного патруля.

Жора на немецком языке спокойно и уверенно отвечает, что машина из гестапо, и показывает на пропуск, наклеенный на ветровое стекло. Начальник патруля козыряет и быстро пропускает машину.

Машина мчится дальше. Снова окрик, на этот раз по-русски:

— Стой! Пропуск?

Перед машиной вырастают несколько темных фигур.

— Сталинград! — уверенно говорит Жора.

— Наш! Ну, как?

— Везу!

В машину прыгает пожилой мужчина.

— Третий дом направо.

— Знаю, бывал.

Машина останавливается. Жору давно ждут.

— Пароль?

— Сталинград.

— Привез?

— Все в порядке.