Записки патологоанатома

– Сядь, – попросил он, преодолевая спазм, внезапно подкативший к горлу. – Давай поговорим.

– Давай, – согласилась Елена, села, подперла руку щекой и приготовилась слушать.

– Я все знаю, – продолжил Данилов. – О тебе и о Калинине…

Елена была поистине великой актрисой: она поиграла бровями, сверкнула глазами и, превосходно разыгрывая удивление, спросила:

– А при чем тут Калинин?

– При том, что у вас с ним роман! – выпалил Данилов, сверля взглядом неверную спутницу жизни. – Со всеми полагающимися радостями.

Он ожидал чего угодно, но не такого оглушительного смеха.

– Данилов, ты дурак или только прикидываешься? – отсмеявшись, спросила Елена.

Владимир с толком использовал перерыв в разговоре: накатил вторую чарку вслед за первой, снова откусил от бутерброда и снова наполнил стакан.

– Данилов, у меня с Калининым чисто служебные отношения, – сказала Елена. – У меня, известно тебе или нет, есть определенные принципы. С подчиненным я могу спать, а вот с начальником – нет.

И было это сказано так снисходительно, и прозвучали слова столь неестественно, что Данилов взорвался. Взорвался по-мужски, не орал, лишь немного повысил голос, но и слов не выбирал, и о последствиях сказанного не думал. Выкладывал все, что накопилось.

– Не можешь? Да, конечно, не можешь! А почему тогда он то и дело трется на подстанции? А почему ты мне даже не сказала о том, что у вас новый директор региона? А с какой стати ты делаешь ему дорогие подарки?

– Какие подарки? – только и смогла вставить оторопевшая от неожиданности Елена.

– Ручку с золотым пером! – Данилов хватил кулаком по столу. – Или не было такого?!

Елена, видимо, вспомнила, что нападение – лучший способ обороны, и ринулась в атаку.

– Ты следил за мной! – она кричала, вскочив на ноги и нависая над Даниловым. – Ты собирал свою грязную информацию на подстанции среди моих сотрудников! Ты рылся в моей сумке! Ну, Данилов! Всему есть границы!..

– Я не рылся…

– Да, ручка сама выпрыгнула тебе в руки! – Елена уселась обратно и понизила голос, но ее гнев никуда не делся. – Уму непостижимо! Правду говорят, что никогда не знаешь, чего можно ожидать от близких! Знаешь, Данилов, что мне хочется сейчас сделать?

– Что? – Данилов был уверен, что Елена хочет отвесить ему оплеуху, но он ошибся.

– Мне хочется прямо сейчас отдаться Калинину! – глаза Елены сузились в щелочки. – Всеми мыслимыми и немыслимыми способами! Отдаться, рыча от страсти и вопя от наслаждения. Если уж ты назвал меня шлюхой, так пусть это будет правдой! Какой смысл в верности и искренности, если любимый мужчина этого не ценит?

– Ты сначала определись с тем, кто именно твой любимый мужчина, – посоветовал Данилов. – И вообще, Лена, не надо слов. Если бы ты мне все сказала сама, то мне не пришлось бы собирать информацию и строить предположения…

– Но…

– И не трясись за свой начальственный авторитет – я не собирал информацию на подстанции, просто случайно услышал то, что меня заинтересовало. А вот если тебе дорог твой авторитет, то нечего крутить служебный роман на виду у всех!

– Это я кручу служебный роман?!

– Ты! Я уже давно не работаю на подстанции.

– Знаешь, Данилов, после того как я пожила с двумя мужиками, оказавшимися полными придурками, я, пожалуй, могу завести роман только с женщиной, – съязвила Елена.

– Так заводи его с кем хочешь! – заорал Данилов, теряя терпение. – Кто тебе мешает! Только скажи по-человечески! Не делай из меня дурака!

– Я из тебя пыталась умного сделать! Даже сейчас пытаюсь вправить тебе мозги, вместо того чтобы послать тебя к… на… на все четыре стороны!

Скандалы не приводят ни к чему хорошему; оба это понимали, но уже не в силах были сдерживаться.

– А когда поняла, что умного из меня не получится, быстро утешилась на стороне! – Данилов знал, что его мозги совсем не нуждаются в том, чтобы их вправляли и оттого в последнюю фразу вложил весь сарказм, на который только был способен.

– Данилов!

– Морозова! – назвал Данилов девичью фамилию Елены. – Я прекрасно знаю свою фамилию. Ты мне лучше скажи то, чего я не знаю!

– Я не могу сказать то, чего ты не знаешь, потому что ты все выдумал!

– Не выдумал, а заподозрил! И не без оснований!

Данилов раньше не понимал, почему во время семейных ссор бьют посуду. Когда-то он думал, что это такое своеобразное подстегивание отрицательных эмоций, потом решил, что битье посуды подсознательно воспринимается как разрушение семейного очага и ссорящиеся таким образом выражают свою решимость и нежелание идти на уступки. Теперь же он понял: тарелки бьют, чтобы дать выход ярости. Когда красный туман застилает глаза, лучше пусть под руку попадется чашка…

Через несколько минут скандал уменьшился до простой перебранки, так ничего и не прояснив.

– Ты – законченный идиот! – выпалила Елена и добавила для полного эффекта: – Самовлюбленный придурок!