Записки пешехода

— В самом деле, Лев Николаевич! Давайте, пойдемте вместе! В пути ваше здоровье окрепнет, и вы будете, как мудрец в Древней Греции, бродить со своим учеником! Никто не узнает вашего имени, ни вашей мудрости. А у нас, на Руси, вас сочтут паломником, идущим ко святым местам…

Наш разговор прервался. Быстро подходил доктор Маковецкий:

— Софья Андреевна беспокоится, что вы слишком долго гуляете по сырой траве. Я, как врач, тоже скажу, что это рискованно и делать не следует.

Кофе вас ждет.

Мы возвратились в сад. Под древними липами, на круглом столике стояла сухарница с крендельками и ломтиками белого хлеба, намазанного маслом.

Горничная в белом свежевыутюженном переднике принесла на подносе стакан кофе и сливочник.

— А где же кофе для гостя? — сердито спросил Лев Николаевич. — Попросите Софью Андреевну прислать еще стакан!

— Сейчас принесу.

Я заметил, что Софья Андреевна вышла на крыльцо дома и смотрела в мою сторону. Вскоре горничная вернулась, неся на подносе стакан чаю. Он был без сахара.

Некоторое время спустя Софья Андреевна вышла в сад в очень глубоких калошах, подошла и, кивнув мне головой, сказала Льву Николаевичу тоном заботливого участия:

— Оставаться в саду сейчас опасно, слишком сыро. Следует вернуться в комнаты.

Подобрав длинное, пышное, шуршащее платье, она прошла к воротам, посмотрела по сторонам, затем вернулась в дом.

Лев Николаевич допивал свой кофе и молчал. Я понял, что мой визит заканчивался.

— Я вас провожу еще немного, — сказал Лев Николаевич, и мы вместе вышли из сада на большую дорогу. — Да, я с радостью пошел бы с вами вокруг света или хотя бы по России, от Польши до Владивостока. И то — какой масштаб!.. А у меня дела, срочная корректура. Да и здоровье мое неважное.

Не могу шагу ступить без доктора.

Мы простились. Я пожал его нервную сухую руку. Он на мгновение задержал мою и как-то грустно сказал:

— А я завидую вам: хорошо быть молодым! И с каким удовольствием я побродил бы по Свету!

Я направился в сторону железнодорожной станции. С опушки леса я оглянулся. Лев Николаевич, опираясь на палку, еще стоял на дороге и смотрел в мою сторону.

Ветер развевал его длинную седую бороду. Несколько мгновений я ожидал, что он махнет мне рукой и позовет обратно…

Но он повернулся и тихо побрел к дому.

И мне тогда показалось, что я потерял навсегда близкого и дорогого учителя и человека. Но я был счастлив тем, что все же своего добился, что я его видел, говорил с ним.

***

А через несколько лет весь мир был потрясен сообщением о том, что на безвестной до того станции Астапово умирает великий русский писатель граф Лев Николаевич Толстой, в простой крестьянской одежде, с котомкой за плечами и со странническим посохом в руке — ушедший бродить по России…

1907 — 1938