Записки пинчраннера

Было, правда, совершенно ясно, что ее маленькая фигурка несет на себе печать человека, пережившего несчастье, общее для матерей наших детей. Мать Мори беспрерывно дрожала, точно маленькая птичка, и отвергала любую попытку заговорить с ней.

4

Ну, как Юнг? — спросил появившийся утром отец Мори, глядя на меня со своим обычным вызывающим бесстыдством и стараясь уловить мою реакцию. — Интересно? То, что вам нужно?

Конечно, интересно. Меня очень заинтересовали сны самого Юнга, меня они потрясли, по скорее эмоционально. Сны об НЛ О.

Пресловутый волшебный фонарь, — сказал отец Мори с чувством, изобразив на своем лице подобие улыбки. Взгляд его, казалось, был устремлен в себя.

Разве вы посещали лекции по психологии и философии? Вы же окончили физический факультет.

Я бывший физик-атомщик. Служил на атомной электростанции — стоит ли подробно распространяться о том, что это за работа? Ваше прошлое мне хорошо известно; однажды я вам, как писателю, даже письмо послал. Хотя ответа и не получил. Правда, я отправил вам ругательное письмо, и поэтому отсутствие ответа меня не удивило. Но, с другой стороны, наш протест мы буквально сунули вам под нос и вы не могли не обратить на него внимания.

О! Вот оно что! Припоминаю. Действительно, я как-то получил письмо от служащих атомной электростанции. Я и в самом деле на него не ответил. Это было года три-четыре назад, да? Но я думаю, что содержание письма не требовало ответа. Честно говоря, я помню его очень смутно…

Я не собираюсь снова ругать вас. Вы получаете, наверно, много подобных посланий?

Получаю. Ругательные письма бывают в основном двух видов — на которые просто ответить и на которые, как на ваше письмо, ответить невозможно, на них я и не отвечаю. Но порой я получаю такие письма, которые просто повергают меня в отчаяние.

Что же это за письма?

Мне этот разговор ужасно неприятен, — ответил я.

Дело в том, что меня уже больше шести лет преследует один юноша, которого я в глаза не видел. Время от времени я слышу, как он, пьянея от ненависти, задыхаясь, шипит в телефонную трубку:

— Убью! Я — Дохлая обезьяна! Почему я один должен мучиться еще столько лет? Я убью тебя!

Однажды после того, как он весь день изводил меня телефонными звонками — звонил раз двенадцать, и я неизменно молча клал трубку, — он позвонил в тринадцатый и пропищал тоненьким голоском:

— Слушай, ты, чеши в психиатричку.

Но самым главным оружием Дохлой обезьяныбыли письма, он меня прямо-таки терроризировал ими. В письмах, нацарапанных твердым карандашом на небрежно вырванных листках из блокнота — их невозможно было прочесть, не поднеся к свету, — содержались такие слова: «Я хочу, чтобы ты знал — у тебя и твоей жены дурная кровь, вот вы и родили идиота. Мне нет, наверно, необходимости уничтожать вас своими собственными руками. Ведь если сказанное мной проникнет в ваши души, у вас будет лишь один выход — всей семьей покончить с собой». Такие письма приходили регулярно несколько раз в педелю.

Дохлая обезьянас гордостью писал, что его отец «принадлежит к элите — служит в крупнейшей в Японии сталелитейной компании» — и он, «младший ребенок из хорошей семьи», еженедельно подвергается тщательному осмотру психиатра. Знаете, моя мать, чтобы исцелиться от болезней, уже много лет переписывает сутры и, стремясь помочь моей жене, заболевшей неврозом от писем Дохлой обезьяны, преодолеть недомогание, стала ежемесячно посылать ей специальный журнал-пособие. Однако никто не рассматривал упорные — враждебные действия Дохлой обезьяныкак антисоциальные, правда за исключением меня и моей жены.

Дохлой обезьянойон сам назвал себя по телефону и. видимо, гордился этим и даже в одном из писем рассказал, почему он назвал себя именно так. Дохлая обезьянабыла галлюцинацией наркомана из «Человека с золотыми руками» Нелсона Олгрена [10]— когда его лишали наркотиков, ему казалось, что сзади в его шею вцепилась дохлая обезьяна. Отправитель писем заявлял, что он как раз и есть та самая Дохлая обезьяна, которая сзади намертво вцепилась в мою шею.

«Сообщаю тебе, что освободиться от моих объятий ты сможешь, лишь убив меня или передав в руки полиции. И я буду твоей Дохлой обезьянойдо того дня, пока сам не решусь убить себя. Вцепиться в человека и мучить его до тех пор, пока он не погибнет, совсем не трудно для того, кто достаточно уверен в себе. Тем более если вдуматься в трансцендентную природу действий Дохлой обезьяны. Знай, до тебя я заставил дрожать от страха одну девушку. Потом я вцепился в тебя, и теперь ты в руках Дохлой обезьяны, у которой за плечами уже немалый опыт».