Записки пинчраннера

Кто донес на меня? Разумеется, жена, бывшая жена! Она услышала по телевизору сообщение о покушении на Патрона и сразу же связала это покушение со мной. Разве это не естественно? Но меня радовало то, что Мори со студенткой или те, кто их охранял, ловко избежали ловушки, подстроенной женой, бывшей женой, а теперь тайное донесение жены, бывшей жены, позволит Мори и его приятельнице спастись от преследования полиции. Но, даже если будет установлено, что покушение на Патрона совершил Мори со студенткой, у меня есть выход, который позволит разрешить все, выход, к которому десять лет назад прибег приятель, повесившийся в своей квартире, высоко над парижской улицей. Передо мной всплыло даже видение — Патрон, до сих пор воспринимавшийся мной как объект страха и почтения, валяется в крови и выражение его лица такое же зловещее, как на фотографии. Поразительна быстрота, с какой меняется восемнадцатилетний, ха-ха. Меня беспокоило лишь ранение Мори, но ведь студентка пропела: Вам привет! И пожелание здоровья!

Подождав минут двадцать, я погасил свет в гостиной и лег спать — не на своей кровати, а на кровати Мори, уперев ноги в спинку. До утра я несколько раз просыпался, чувствуя, что под окнами кто-то ходит — наверно, и в самом деле полиция наблюдала за домом. Руководство организации, в которую входила группа Ооно, считает меня шпионом, ее противники — сторонником вражеской группировки, а жена, бывшая жена, и ее многочисленные братья люто ненавидят и горят желанием отомстить — в общем, на меня вполне могли совершить покушение во время сна. Жизнь имеет множество разных сторон, и, если у вас писателей, не будет сложных фасеточных глаз насекомых, охватить ее целиком вам не удастся. К примеру, если вы не будете основываться на принципе: я веду рассказ — вы записываете, ха-ха!

Полиция, преисполненная духа уважения к правам человека, дав мне время для сна, необходимое восемнадцатилетнему превратившемуся, наконец появилась, материализовавшись в виде двух джентльменов. Кажется, только тайный доносчик — жена, бывшая жена, — свирепствует, забыв о существовании такого понятия, как права человека, ха-ха. Проснувшись, я сразу же собрал всю свою волю и стал готовиться к отпору властям. Хотя Мори уже приступил к выполнению миссии, возложенной на него космической волей, его боевой товарищ, который должен вот-вот включиться в борьбу, не имеет права расслабляться! Прежде всего я занялся утренней уборкой. Распахнув все окна, я заметил, что за пять-шесть домов от моего стоит машина, хотя на этой улице стоянка запрещена. Вся крыша соседнего гаража в грязных следах от сапог, а сами длинноволосые, наверно, промерзли до костей на утреннем холодном ветру — было самое начало весны. Это были длинноволосые, чьи сапоги и вся одежда изобличали тот нелегкий труд, которым они занимались, но все-таки они были приятнее слоняющихся по улицам обычных длинноволосых, ха-ха. Наконец раздался звонок, я вышел в прихожую — передо мной стояли двое полицейских в аккуратной форме, не похожей на потрепанную одежду сыщиков. Они напоминали победителей на соревнованиях по фехтованию, устроенных полицейским участком, или на двух болтающихся без дела полицейских, получивших из-за туберкулеза отпуск с весны до конца года. Хотя они пока молчали, каждый из них своим видом явственно демонстрировал одну из сторон принятой ими тактики: насилия и умиротворения. Насильник назвал мое имя и спросил, дома ли хозяин, и это придало мне, превратившемуся, уверенность.

Дядя и тетя не возвращались со вчерашнего вечера. Да, а тетя, кажется, еще с позавчерашнего. У них есть и ребенок, но дядя ушел вместе с ним. Позавчера, кажется, была сделана попытка обокрасть дом, и меня позвали охранять его. Что-нибудь случилось? Объясните, пожалуйста, я ведь имею к этому дому прямое отношение. Может быть, тетя или ее братья опять порезали дядю?

Вы племянник?.. Сторожите дом? Почему вы говорите, что дядю порезали, да еще опять?

— Хм. Допрашиваете с помощью наводящих вопросов!

Вы рассказываете занятные вещи, — вмешался Насильник. — Ваш дядя вчера не вернулся домой! И сейчас его нет. Звонил?

Нет, не звонил. Объясните наконец, что произошло! Я ведь в самом деле имею к нему отношение.

Вы что, не смотрели телевизор? — сказал Умиротворитель и посмотрел на меня так, будто дал мне ключ к отгадке. Я струсил, но слова полицейского, кажется, выражали лишь только то, что он понял — мальчишка слабо соображает. — Нет-нет, мы пришли к вашему дядюшке лишь потому, что кое у кого возникли некоторые вопросы. А вы поскорее сообщите нам, кто там кого порезал — дядя ли тетю, тетя ли дядю.

Ха-ха-ха! И это называется не допросом с помощью наводящих вопросов?! Требуют сотрудничества добропорядочного, здравомыслящего гражданина, ха-ха-ха.

Затем последовала сцена, словно в старой кинокомедии: не успевает открыться дверь, как влетает пожарный, — так же стремительно возник между отступившими на шаг полицейскими Добровольный арбитр.