Записки Планшетной крысы

Тоска, тоска одолевает меня, Гога. Падение профессиональных навыков наступает в режиссуре. Сталкиваясь с теперешними постановщиками, обнаруживаю, что они не могут сказать, про что они будут ставить спектакль, с каким зарядом после спектакля зритель должен выйти из зала. Прямо какие — то профаны, потерявшие категории ремесла. Тебя вспоминаю часто, ты владел всем этим блистательно. Умел выстраивать действие как целиком спектакля, так и отдельной роли. Ты считал, что ежеминутно, ежесекундно, каждое мгновение на сцене должно происходить действие, конфликты, движение идей, противоборство их. Если такого не случается, то зритель отрубается, выпадает из внимания и перестает слушать артистов, начинает кашлять, ёрзать в креслах, разговаривать.

Твои репетиции в зале смотрело множество разнообразного народа, начиная с актёров и кончая уборщицами. Все с интересом наблюдали, как ты колдуешь, выстраивая действие. Как артисты постепенно начинают жить в драматургии. Как текст оживает. Нынешняя режиссура не любит сидящих на репетициях людей. А ты не боялся свидетелей своих дел, так как владел ремеслом в совершенстве.

И ещё, кстати, тебе и Владимиру Куварину вместе со мною в семидесятые годы удалось поднять исполнительско — постановочную культуру на высочайший уровень. Все наши спектакли того времени, такие как «Ханума», «Прошлым летом в Чулимске», «Дачники», «Жизнь господина де Мольера», «Волки и овцы», «Тихий Дон», «История лошади» и многие другие, имели блистательный товарный вид. Сейчас, к сожалению, добиться такого уровня исполнения декораций почти невозможно. Новое начальство наших мастеров постепенно выдавило из театра. Нет знаменитого скульптора — бутафора Толи Васильева, столяра — краснодеревца Володи Тюхтяева. Нет искусной гримёрши Иры Громадской, ушла опытная семья осветителей Абабурко, проработавшая в театре многие годы, выкинули из пошивочного цеха профессиональную закройщицу Нону Шелагурову, которая кроила мужские и женские костюмы, часто выручала театр и как мастерица сработалась с нами. Убрали её втихую — во время последнего отпуска, чтобы сразу не заметили. Им не выгодно иметь своих мастеров, особенно хороших. О них ведь надо заботиться, уважать и здороваться по имени и отчеству. Им, начальникам, выгодно сдавать изготовление декораций и костюмов на сторону и получать откаты, ни за что не отвечая.

Постановочная часть твоего театра находится теперь в руках так называемого «технического директора», недавно ставшего заместителем художественного руководителя по постановочной части, некоего негатива Власова. Куварину такого не снилось. Этот начальник, не имея никакого юридического права и специального образования, не смекая в технологии изготовления декораций, руководит важной составляющей частью нашего театра уже не первый год. Фантастическая, феноменальная личность. Вот он есть, что — то говорит (что — трудно понять и запомнить) — и вместе с тем его нет. Начиная с ним обсуждать ту или иную конкретику оформления, вдруг через малое время чувствую, что всё мною сказанное куда — то исчезает, превращается в пыль, а в ответ звучит нагромождение нелепостей, какая — то абракадабра, произносимая убедительно — ласково, даже вкрадчиво… Фу — ты ну — ты, чур меня! Как будто присутствуешь на самопальном спиритическом сеансе, встречаешься с шаманствующим ловкачом и остаёшься в дураках. Способности искреннего надувательства запредельные. Талант от Дьявола.

Интересно, что женское подчинённое окружение нашего начальника со временем теряет естественный цвет лица, становится задумчивым, вянет. Да и на его серо — зеленоватой физиономии с мертвенно — застывшими глазами нежити я ни разу не видел улыбки. Ну, хватит о нём, он не стоит нашего разговора. Пока, Гога, пошёл домой.

Г А. Товстоногов и О. И. Борисов на репетиции спектакля «Тихий Дон». 1977. Фотография Б. Н. Стукалова.

ДВЕНАДЦАТАЯ ПОВИДАНКА

— Эй, папашка, ты что здесь пасёшься, с бронзухой бормочешь — разговариваешь?

— С катушек сдвинулся, что ли, или не с кем более говорить?

— Да, мало с кем говорить осталось, начальнички… Уж лучше с ним, Медным Гогой, он всё поймёт.

— Дурик чокнутый, мечта психиатра, тебе телегу с санитарами свистнуть?

— Сам свистну…