Записки Планшетной крысы

Чтобы познакомиться с артистами, занятыми в «Генрихе» (а в спектакле была занята почти вся труппа), мне пришлось отсмотреть весь тогдашний репертуар театра. Кроме артистов, репетировавших в моём спектакле, меня интересовала организационная структура БДТ — самого интересного питерского театра. Работа его постановочной части, мастерских, осветителей, костюмеров, всех обслуживающих артистов цехов и многое- многое другое. Я заметил, что публика БДТ отличалась от зрителей Театра Комиссаржевской, в котором я служил, и других театров города, где мне доводилось работать. Также заметил чёткую, строгую и вместе с тем очень уважительную и внимательную работу со зрителями администраторского корпуса театра. Короче, как человек со стороны, и в силу устройства собственных глаз и мозгов, я много чего заметил.

Главных администраторов в БДТ было два, и оба — старые, красивые седые дядьки. Одни из последних могикан в этой многотрудной профессии театрального дела — Михаил Натанович Фрейдин и Павел Павлович Бабичев.

Михаил Натанович — потомственный администратор, с младых ногтей засунутый в театр. По первости служил «бегунком» — бегал в типографии за афишами и программками, перетаскивал билеты из одной кассы в другую. Встречал и провожал незначительных гостей, покупал железнодорожные билеты для артистов, снимавшихся на разных киностудиях страны, и так далее, то есть образовывался внутри театра «школой подзатыльников» и постепенно вырос в матёрого профессионала.

Павел Павлович — отставной полковник, фронтовик — артиллерист, один из первых в Эсэсэрии владельцев автомашины «Победа», чрезвычайно обязательный и очень серьёзный человек, как и его коллега, никакого специального образования не имел.

Распоряжением Товстоногова я был отдан в их руки. Они меня перед самым началом спектакля устраивали на место не явившегося зрителя, или по их велению билетёры ставили за кресла специальный стул для художника. Короче, я с ними сдружился, а так как мне приходилось дожидаться полного заполнения зала, я, пользуясь их добротой, часто сидел в администраторской, наблюдая все действия по приёму гостей, начальников, выдаче контрамарок актёрам театров, студентам и всяким другим жаждущим театралам.

Попасть в БДТ в ту пору было совсем непросто. Билеты спрашивали аж с улицы Зодчего Росси. Люди в дни билетных распродаж дежурили ночами у касс. Администраторскую перед спектаклями буквально атаковали, умоляя, требуя контрамарки хотя бы на третий ярус. Было удивительно, как могли эти два старика справляться с таким ажиотажем, с таким напором публики. Причём делали они своё нелёгкое дело с уважением к страждущим, и если отказывали им, то оставляли надежду на будущее.

Я стал свидетелем многих смешных, иногда драматических, нелепых, а порою наглых происшествий, связанных с попаданием безбилетных зрителей в БДТ. Перед моими глазами проходило множество гостей театра, питерских актёров, критиков и просто театроманов. Среди бэдэтэшных посетителей тех времён глаз мой особо зафиксировал седую старуху с властным аристократическим лицом, в чёрной, хорошего рисунка старинной бархатной шляпке, опоясанной муаровой лентой, в чёрном, шерстяного шёлка (дореволюционный твид) платье, в имперской красоты маленьких замшевых ботиночках на высоком каблучке со шнуровкой, и с расшитой чёрным стеклярусом театральной сумочкой. Поверх роскошного старомодного платья на ней был обыкновенный плащ советского пошива. Михаил Натанович и Павел Павлович необыкновенно любезно принимали эту старую даму в администраторской. Входя, она здоровалась со всеми и позволяла одному из стариков снять с себя плащ и устроить его в гостевой шкаф. Затем кто- то из них или один из вызванных билетёров провожал драгоценную гостью в зал. На моё неприличное любопытство: «Кто эта дама?» — мне ответили: «Родственница одного из актёров». В ту пору я ещё не очень знал артистов, но на афишах театра было много звучных фамилий: Карнович — Валуа, Корн, Стржельчик и другие. Наверное, аристократическая тётенька принадлежала к одной из этих фамилий.

Второй раз старую чёрную аристократку я увидел на третьем спектакле уже моего «Генриха IV». Михаил Натанович под руку провёл её по левому проходу зала и усадил в крайнее кресло седьмого ряда центральной части партера. Да, подумал я, такой породы, как эта дама, давно уже нет не только в полуторатысячном зале театра, но, пожалуй, и во всём нашем городе…

Позже на премьере спектакля «Валентин и Валентина» по пьесе Михаила Рощина, который я оформлял, увидев загадочную старую аристократку, я даже поклонился ей, как давно знакомой. Она ответила лёгким кивком головы.