Записки пленного офицера

Увидав подбегающих ко мне солдат, Красильников, очевидно, пришел в себя. Что с ним было, что вызвало такое экстравагантное его поведение, я так и не понял. Он вложил свой наган в кобуру и сказал уже довольно спокойно. «Я начальник авангарда колонны укрепрайона, моя машина отказала… забираю вашу… Колонна будет здесь через полчаса. Снабдите машину резервом горючего. Выполняйте приказ, товарищ Палий». Я посмотрел на него: «Приказ будет выполнен, товарищ начальник авангарда, но о вашем истерическом поведении я доложу начальству! А вам советую привести себя в порядок и выпить холодной воды'» — я повернулся и пошел обратно к воротам базы.

Красильникову дали полуторатонный газик, и он уехал со своим «авангардом» в кузове грузовичка.

Было уже полдесятого, когда на дороге показалась колонна УР'а. Машины шли медленно, с большими интервалами, много людей шло пешком. Колонна проползла мимо базы не останавливаясь. Я увидел в одной из легковых генерала Пузырева. Главный инженер управления Ляшкевич на минуту остановился и сказал мне: «Весь ваш народ присоединяйте к колонне. Сами с охраной оставайтесь на базе, пока не увидите, что заслоны пехоты с границы начнут отходить. Тогда взрывайте базу и догоняйте нас, мы идем на Клещели, оставлю для вас маяков. В ваше распоряжение оставляю два взвода пульбатчиков, капитан Палий … Инженерного мало осталось», — усмехнулся он, пожимая мне руку.

Один из командиров взвода, оставленных мне, рассказал, что в колонне почти нет никого из самого управления укрепрайона, только генерал Пузырев и с десяток командиров, остальные не успели на машины. Сам он, Константин Суворов, со своим взводом был на полевых занятиях недалеко от Высокого. Пузырев, по дороге от Бреста к Высокому, забирал с собой все части, с которыми встречался. «Мне кажется, что генерал в состоянии паники», — сказал высокий молодой младший лейтенант, командующий взводом только потому, что «комвзвод» потерялся в пути…

Снова пролетело звено самолетов, сделали круг над базой и улетели дальше, не стреляя и не бросая бомб. «Кончили работу… чисто сработали, ничего не оставили, — сказал один из пришедших с колонной лейтенантов. — А где наши? Еще ни одного не видел в воздухе, а много их было на аэродромах… неужели все уничтожены?»

Из леса прибежали запыхавшиеся разведчики, старшина их залпом выпалил: «Идут! идут немцы, товарищ капитан, собственными глазами видели… Через мост бронепоезд прошел, на вагонах белые польские орлы, а поверх их фашистские черные свастики накрашены… Пехота по обе стороны путей гуськом. Много идет их, по дороге и прямо по лесу. Заслон пехотный отходит, сейчас здесь будут».

И, словно в подтверждение его слов, в лесу, по ту сторону дороги, сразу во многих местах показались фигуры быстро идущих красноармейцев. Я дал приказ собраться всем своим «войскам» у ворот базы.

Подошел пожилой старший лейтенант, командир заслона, и на мой вопрос о немцах ответил: «Да что там говорить долго, капитан, тикать нужно и нам, и вам тоже. За нами идут, через полчаса будут здесь. Трудно оценить, сколько их идет, много… Медленно цепями лес прочесывают, боятся неожиданностей. Я ни одного выстрела не сделал, очень уж смешно. Армия с одной стороны, а с другой…» — и он махнул рукой на своих бойцов. Человек 50 мелкорослых узбеков с испуганными лицами жались к кустам у дороги, с надеждой и страхом поглядывая то на своего командира, то в лес. «Ну их к такой-то матери, пусть идут… мы сматываемся подальше, туда, где хоть видимость обороны будет. Пока, товарищ капитан, рекомендую поспешить и вам, если не хотите по-немецки поговорить… Пока». — И, махнув рукой своим солдатам, быстро пошел вдоль забора, в лес. — «Борисов! Зажигайте фейерверк! Отходим. Двумя цепями, гуськом, с интервалом в десять шагов. Пойдем прямо через лес, это даст хорошую экономию времени. За мной», — приказал я.

На базе загремели взрывы, несколько мелких, а потом, покрывая все грохотом, ахнул главный, это взорвался склад амуниции и взрывчатых веществ, остаток, который нельзя было вывезти с колонной.

«Ух! этот и в Бресте услышат! Чего доброго немцы испугаются и домой побегут… — Вот и победа за нами»… — раздались шутки среди солдат.

Уже совсем стемнело, когда мы через лес, напрямик, вышли к местечку Клещели, где нас ожидали маяки-связные, и уже в полной темноте мы присоединились к колонне УР'а. Доложив обо всем, что произошло, Ляшкевичу, я поел и уютно устроился на ночлег на одной из базовских машин, по указанию Лифшица. Там оказались и все мои вещи, наскоро засунутые в чемоданы, тоже стараниями того же Лифшица.

Меня разбудили, когда еще было совсем темно, на востоке чуть-чуть светлело небо. «Генерал Пузырев созывает весь командный состав, приказано всех поднимать, скоро выступаем», — сказал какой-то солдат, нашедший меня.