Записки Подмастерья или Перед прочтением сжечь!

От воды слегка полегчало.

-Полезайте-ка парни на печку. Погреетесь да отоспитесь. А я сейчас прибегу.

-Ты дед куда? - насторожился я, пытаясь подсадить Семена, а другой рукой держа винтовку.

-Ты, сынок, не бойся, не за немцами. Вот тебе крест святой перед иконами. - И старик перекрестился на лики икон, освещенные маленькой лампадкой. - За бабкой Меланьей сбегаю, вишь, чего... Подружка она моей покойницы... Надо же, такая постная еда, а беды сколько наделала... А винтовку то ты убери от греха.

- Не дам! - прищурился я. - Со мной будет.

-Ну с тобой так с тобой, - согласился дед. - Я сынки скоро. Спите пока. - И хлопнул дверью.

- Жрать хочу, - простонал Семен и полез с печки обратно.

Я хотел его остановить, но полез вслед за ним.

Под полотенцем на столе мы обнаружили картофельный теплый суп, хлеб и крупную соль. И, даже не садясь на лавку, сожрали всё это богатство.

А потом кое как забрались обратно. Стало, наконец, хорошо, пахло теплыми кирпичами и хлебом...

Я проснулся через час от начинающихся снова резей в животе. Рядом стонал Семен, похоже, от той же причины.

- Ой, ядрёна кочерыжка! Больно то как!

- Брюхо растирай! - сквозь зубы, преодолевая боль прошипел я.

- Не помогает!

В этот момент открылась дверь. На пороге стояла маленькая, чистенькая старушка. Хозяин дома из-за ее спины сказал:

- Вот это и есть Меланья. Сейчас она вам от живота поможет.

Старушка скинула пальтишко, а дед из-за пазухи достал литровую бутылку молока.

Она накапала в ковшик с парным, как оказалось, молоком какого-то снадобья из пузырька и дала попить сперва одному, а затем другому болящим. И тихонечко приговаривала при этом.

-Пейте, голубы, пейте. От этого снадобья и молочка вам легше станет, уж я-то знаю. Дед то от душевной доброты накормил вас так, старый. Вы уж простите его, хорошо еще, что еда была вся постная, нежирная, а то могло быть и хуже. Бог, вас милые предостерег... А дед, грешный, по незнанию это делал. Желудки то ссохлись от голода, вот и получилось нехорошо... Маленькими глоточками пейте то, маленькими...

Постепенно боль стала утихать, и мы снова уснули.

Время от времени бабка Меланья снова нас будила и кормила с ложечки варёной свёклой и морковкой.

Утром, когда рассвело, мы проснулись. Животы уже не болели, хотя слабость сильная одолевала.

В избе никого не было. Не было рядом и винтовки.

Я заматерился и слез с печки.

В этот момент дверь открылась и вошёл дед с охапкой поленьев.

- Проснулись? Ну, слава тебе, Господи! - Он грохнул поленья у печки и опять перекрестился. - А я уж боялся, что воспаление легких подхватили. Стонали уж очень.

- Дед, куда винтовку дел? - грозно двинулся на него я.

- Да, Господь с тобой, в сарай уволок. Мало ли полицаи. Немцев то тут с прошлой осени не было, а вот полицаи бывают с проверкой. Недавно вот были, когда ваши из окружения выходили рядом.

- А нас бы увидели, чего бы сказал?

- Так ты мой племянник внучатый с другом. Из N... пришли, ага.

- Хитрый ты, дед. А поверили бы?

- А чего б не поверить, когда до войны племяшка тут со своим сынишкой бывала. Панкрат - мукомол за ей гоголем ходил. Сейчас вот начальник полиции местной. Стал им, как из Красной Армии сбёг.

- Винтовку то, дед, всё равно верни.

- Так бери, мне вашего добра не надоть. Только позавтракаете поди?

Он наплескал нам по полмиски супа.

-Меланья строго наказала вас опеть не перекормить.

Мы уселись за стол. Дед есть не стал, только глядел на нас, горестно облокотившись.

- Молодые, поправитесь. А вот я с вас одежонку то снял, бабка постирала, можете одевать.

Только сейчас мы заметили, что сидим за столом в одном нательном.

- А вот ни кресала, ни спичек при вас не было. Что ж вы так? Как же в лесу без костра то?

- В болоте промокли спички, - буркнул я. Меня сильно беспокоило отсутствие оружия.

- Ну, я вам дам зажигалку. Немецкую. Еще с той германской ношу.

-А ты что дед, воевал что ли? - удивился Семен.

- А то как же! - гордо приосанился старик. - Воевал! Унтер-офицер Пахом Боровиков, отделенный командир 4-го отделения 4-го взвода 15-й роты 124-го пехотного Воронежского полка!

- Небось и Георгиевский крест имеешь, дед Пахом? - почему-то не поверил ему Семен.

- Не без этого. Два креста 4-й и 3-й степени имею. Может, и больше было бы, да революция случилась... Первый за разгром батареи австрийской ишшо в 14-м под Гнилой Липой, а второй за то, что добровольцем в тыл ползал и охвицера приволок венгерского...

- А после революции куда?

Дед спокойно посмотрел на нас.

- А наш полк " череп и кости" в июле 17-го надел и на Румынский фронт отправился. А в ноябре хохлы к своим подались. А я в бригаду к Михаилу Гордеевичу и на Дон пробиваться.

- К какому Михаилу Гордеевичу? - недоумённо спросил я.

- Эх, воробьята вы неграмотные. К Дроздовскому, * какому же еще?

Повисла тишина.

Оказывается, перед нами сидел бывший белый унтер-офицер!