Записки полицейского (сборник)

– Благодарю вас, сударь, вы хорошо говорите, хотя немного тихо, однако я вас прекрасно понял.

Нас встретил на пороге дома сам Овен Ллойд. Лицо подозреваемого казалось таким добродушным, таким искренним, таким доверчивым, что я почувствовал к нему живейшее сочувствие.

– Вот, я привел к вам гостя, – сказал Джонс, обращаясь к Овену, – но он глух, как тетерев.

Господин Овен Ллойд благодушно улыбнулся и дал мне понять посредством знаков, что тотчас после обеда покажет свой товар. Госпожа Ллойд подала обед в небольшой столовой, выходившей окнами в цветник. Это в действительности, а не только в воспоминаниях Уильяма, была очаровательная особа, хотя лицо ее и хранило неизгладимые следы глубоких душевных переживаний.

Мисс Каролина была очаровательна, я никогда в своей жизни не встречал такой хорошенькой девушки. Ее, наряду с редкой правильностью черт, отличали ослепительная белизна кожи, невыразимая грациозность движений, поз, походки, – все это вполне объясняло мне и справедливость опасений осторожного и строгого господина Шмидта, и страстное обожание молодого Артура.

Сердце мое сжалось, когда я подумал об ужасных последствиях, которые должно повлечь за собой мое знакомство с этими милыми и кроткими созданиями, ибо, даже отбросив деликатность, как выражался господин Шмидт, и рассуждая по совести, я ясно понимал, что Каролина и ее мать не только невиновны в преступлении, совершенном их отцом, но и не должны знать о нем.

Я не мог придумать, как сообщить им о жестоком поручении, возложенном на меня, не потому, что я хоть сколько нибудь опасался, что не устою в схватке против Овена и Эдварда, – я бы справился еще с двумя такими же, как они. Нет, меня страшили слезы матери и отчаяние невинной девушки. Я сдержанно отказался от участия в обеде, но согласился принять стакан вина, предложенный мне мисс Каролиной. Я выжидал случая: какого то слова, движения, ситуации, которые могли бы придать мне уверенности и побудить к действию, ободряя себя мыслью, что Овен и Джонс преступники и что необходимо для пользы общества, – одним из охранителей и стражей которого я являюсь, – предать их в руки правосудия.

За десертом госпожа Ллойд сказала Эдварду:

– Кстати, господин Джонс, не видели ли вы бумажника моего мужа, зеленого, сафьянового? Он находился в той комнате, в которой вы жили недели три тому назад. Уж как мы его искали! Все углы в доме обшарили – напрасно. Я и подумала, верно, вы сунули его в карман вместо своего.

– Такой довольно большой бумажник, не так ли?

– Действительно, довольно большой.

– Как же, видел, и, вероятно, по ошибке сунул его к себе в чемодан. Мне даже помнится, что однажды, собираясь зайти к вам, я положил его в карман, потом, в тот же день, взбешенный тем, что потерял один важный ключ, я разбросал по комнате все вещи, находившиеся в моих карманах, и с той поры уже не видел бумажника…

– Стало быть, он пропал, господин Эдвард?

– Видно, так. Впрочем, беда не большая – в нем ведь ничего особенного не было.

– Извините, любезный Джонс, в нем находился банковский билет на пятьсот фунтов, билет на Гемпшир, и это серьезная потеря для меня… Что с вами, сударь?

Этот вопрос был обращен ко мне. Волнение, которое я не в силах был сдержать, заставило меня вздрогнуть.

– Ничего, сударь, пустяки, – поспешил ответить я, забыв о своей роли глухого, – что то кольнуло в боку, вот и все.

– Не огорчайтесь из за потери этого билета, – прервал нас Эдвард, – мне будет нетрудно и даже приятно заменить его другим, дела мои в настоящее время, как вы знаете, довольно неплохи.

– Я буду крайне обязана вам за эту услугу, – с улыбкой произнесла госпожа Ллойд, – потеря этих денег стала для нас страшной бедой.

– Да, скажите ка, Джонс, – решился наконец продолжить разговор Овен после довольно продолжительного молчания, – зачем вы велели принести сюда все ваши дорожные вещи и чемоданы? Мне кажется, вы поступили бы благоразумнее, отправив их в Портсмут, поскольку судно, на котором вы собираетесь отплыть в Америку, будет стоять на якоре в том порту.

– Отправив вещи на ваше имя, любезный Овен, я был уверен, что они будут находиться в безопасном месте, и к тому же, когда я отправлял их к вам, я еще не знал наверняка, поедем ли мы в Америку.

– Когда же вы их заберете, любезный друг? Вы ведь знаете, что мы живем здесь стесненно, и это причиняет нам определенные неудобства.

– Да, сегодня же вечером, – успокаивающе заверил Джонс. – Я нанял в Хайт рыбачью лодку, она перевезет нас к устью реки, навстречу судну, которое завтра придет в Портсмут. Я очень желал бы, любезный Овен, чтобы вы нашли в себе смелость нас проводить.

– Благодарю вас, Джонс, благодарю, – проговорил Ллойд с заметной грустью, – я очень хорошо знаю, что здесь мы обречены на бедность, но здесь… здесь… родина… здесь счастье прошлое, настоящее, если и нельзя сказать – будущее.