Записки prostitutki Ket

Хотя, конечно, тут ведь сами дуры. Я понимаю — мужиков хороших мало, всем не хватает, особенно, наверное, когда уже в возрасте за… Но хоть кого-то все равно можно найти.

А получается, что плохонький какой-нибудь, но свой, весь на ладони, проигрывает этой хитрой, рыхлой, но заграничной жабе?

Ну и идиотки же.

Но почему-то обидно.

И когда мы пошли на второй заход — я не налила смазки на страпон.

2:1, дорогой Матс.

Индийская мулька

Клиент позвонил днем. На ломаном русском договорились на «просто секс». Без изысков и без изюма. По голосу я поняла: интурист откуда-то с юга. Откуда именно — спрашивать не стала, подумала, на месте разберемся.

К интуристу нужно лучше подготовиться, интуристов у меня давненько не было.

Помылась, прошла скрабиком неделю назад сделанную эпиляцию, волосы уложила утюжком, даже коту зачем-то завязала бант. Ну прямо вот предчувствовала праздник.

Жду-жду, а нет его. В Интернете посидела, пару фраз на английском повторила — вдруг он расчувствуется и забудет русские слова.

Час прошел, полтора.

Звонок.

Заблудился мой интурист. У них там, не знаю уж где, дома как-то иначе расставлены, а он в Питере хоть и не впервые, но еще не до конца догнал, как ехать.

— Эй, приятель, ты таксисту трубочку дай, я объясню, — сказала я.

— Я пьешьком, — услышала в ответ.

Ну и какие из этих-то у нас особо жадные? Не припомню я, чтобы иностранцы ко мне хоть раз пешком приходили, чай, не на Невском живу.

— Где ты? — спрашиваю безнадежно.

— На проспекте, — выдает он, и разговор наш сразу прерывается.

Таааак, думаю, ну хорошо, что не в лесочке.

Телефон звонит снова:

— На каком проспекте, милый? — спрашиваю я.

— Я не знаю, — как-то понуро отвечает он с жутчайшим акцентом, — тут торговый центр есть.

— Отлично! — говорю. — Какой?

— Продукты! — выдает он, и я сползаю. Потому что понимаю вдруг, что торговые центры с площадью в 25 квадратов могут быть только в очень бедной стране. Быть может, он из Африки добрался?

— Тааак, — я начинаю кипеть, так как на вечер у меня уже есть планы, а этот, похоже, только к утру доберется, — милый, поймай машину, а? И продиктуй адрес.

— Дорого, — спокойно выдает он.

«Точно Африка», — решаю я про себя.

— Милый, — говорю в трубку, — я тебя долго ждать не буду. У меня планы, понимаешь? Так что ты или скорее добирайся, или прогуливайся дальше, в Питере достопримечательностей много. Только без меня.

Не уверена, что он понял все, что я ему сказала, но нотки моего голоса явно словил точно.

— Повтори адрес, — попросил он.

Я повторила.

— Сейчас уже, скоро, — сказал он и отсоединился.

Не прошло и пары минут, как я услышала звонок домофона.

— Да.

— Я пришел.

Спустилась, забрала. Смотрю: мамадорогая, это же индус! Живой!

Ростом с меня, крепенький такой, лицо — землистого цвета, и зеленющие глаза.

А на глазах очечки, сам в пиджачке в зеленом, под цвет глаз. Бородка двухнедельная, густая. И большие губы.

И самое смешное: на голове тюрбан, а из тюрбана торчит какая-то мулька. Замотал он его, что ли, косо?

— Что это у тебя из чалмы торчит, милый? — интересуюсь не из вежливости, а просто любопытно.

Оказалось, темная я, не знаю совсем, что у индусов чалма замотана ровно, когда они давно и прочно окольцованы, а вот эта мулечка торчащая — это что-то вроде специальной зазывалочки для самочек, вроде павлиньего хвоста. Ну вроде «налетай, свободно!»

Удобно все-таки у них в этой Индии. Это они круто придумали — отметки на людях ставить, сразу видно, женат мужик или свободен, при муже мадам или ищет.

Индус этот оказался уже обрусевший слегка, а потому, хоть и имел он жуткий акцент, но болтал довольно сносно. У него здесь, в России, дела — небольшой, но все же бизнес. Что-то вроде продажи сувениров в гостиничных номерах.

И мотается он в Питер уже пару лет как. И мульку свою всем выпячивает, да только вот пока не забрали его в русские мужья.

Податливый он оказался. Предложила чаю — согласился.

Предложила в душ — взял полотенце и пошел.

Предложила в покои пройти — прошел, трусы снять — снял. Сел на кровать, смотрит на меня во все глаза и зажимается слегла.

— Расслабься, милый, — говорю, а сама ближе подхожу.

Деньги получены, время идет, пора уже и действовать.

И тут он, бедный, как-то сжался и… начал отползать на край кровати.

«Боится, что ли?» — промелькнула мысль.

Я потянулась к нему, он отодвинулся еще, я замерла, а он спросил:

— А у тебя водка есть?

И я опешила слегка.

— Есть, — говорю.

— Неси!

Я принесла пузырь и два стакана. Ну, гулять так гулять.

Пару лет поездок в Питер, похоже, даром не прошли. Он схватил бутылку и из горла: буль-буль, буль-буль…

Пока я ловила воздух ртом, он выдул граммов сто. А то и больше.

И ладно б это! Мне стоило немалых трудов не выпучить глаза, когда я увидела, как он занюхивает лежащей рядом чалмой. В следующий миг он блаженно растянулся на кровати.

— Можно! — сказал уверенно.

«Делааа…» — подумала я.

Я подобралась к нему, он лежал и, ни слова не говоря, задумчиво смотрел на меня. И в тот момент, когда я решила было слегка испугаться, он спросил:

— А у тебя помада есть?

— Есть, — опешила я, — тебе зачем?