Записки prostitutki Ket

Когда через недельку у сияющей от страсти Лизы слегка зачесалось, она не придала этому значения и купила свечи от молочницы. Ну с кем не бывает?

Когда стало ясно, что со свечами что-то не сладилось, она понеслась к врачу. Тетя-гинеколог выслушала Лизу, ухмыльнулась, поковырялась, рассмотрела, понюхала, мазнула и велела приходить через несколько дней.

На этом Лиза начала слегка трезветь и на все страстные заезды синеокого героя предпочла пока не отвечать.

Окончательно Лиза поняла, что с загсом, наверное, все же не сложится, когда получила на руки бумажку, в которой черным по белому…

— И вот ты прикинь! — бушевала она, сидя в моем кресле. — Ты прикинь! Восемь лет! Восемь лет я работаю проституткой, и такое было, что и не приснится, но ни разу — ты понимаешь, ни разу! — я нигде и ничего не подхватила! Никогда и ничего! Ни единого раза! Я даже с Кипра ни букета, ни веточки не привезла! Потому что, блин, головой думала! Чтоб я — и без резины?!

А тут, блять, от какого-то бармена! По любви, блять! Убью суку! Я его убью!..

Во втором часу ночи основательно набравшаяся с горя Лиза ушла от меня убивать своего трихомонадистого греческого бога.

* * *

Так вот, мораль сей басни.

Иногда кто-то нет-нет да и скажет, что, мол, от проституток вся зараза. Что и подцепишь там все что хочешь, и все такое…

Нет, зайки. То есть так, конечно же, тоже бывает. Никто не застрахован. Да только не так все однозначно. Потому что мы предохраняемся. Предохраняемся лучше и тщательнее, чем обычные женщины, которые по любви.

И следим за этим. И головы не теряем.

А Лиза-то, проститутка Лиза с ее опытом, за восемь лет не заболевшая ни разу, потому что голова была на месте, умудрилась попасть в типичную ловушку для влюбленных дев — триппер по любви.

Обычные девушки как поступают?

Полюбила и дала. А потом — ты ушел, а я ждала.

А потом бежит в поликлинику и удивляется, откуда у нее там букет.

Ну откуда букет? Да от любви, понятное дело. От незащищенной. Конечно, а то ведь презервативы — это ж неудобно, чувствительность снижается, итить. И вообще, презервативы — это ж не романтично ни разу.

А таблетки у нас вагинальные уже, между прочим, и от заразы всякой предохраняют, да. А вы не знали? Вот.

А девочки многие, которые по любви, — знают. И несут эту мысль, не думая головой, не читая инструкций.

Только вот врачам еще не рассказали.

Венерологи бедные мучаются в неведении.

Зато всем есть занятие. Венерологам — лечить, фармацевтам — продавать, а жертвам страсти нежной и незащищенной — обещать себе, что больше — ни-ког-да!

А потом все по новой.

Предприимчивый малыш

Лиза часто объявляется внезапно. Суббота, день, я сижу дома, и тут в телефоне: «Быстро ко мне, приедет клиент, желает двоих».

Собираюсь я действительно быстро — деньги очень нужны. Звоню в такси. Голос милой девушки говорит мне, что в ближайший час такси не будет. В другом — чуть меньше, предложили ждать всего сорок минут — машины заняты. Все. В субботу. Днем. Заняты. Вот куда все ездят в субботу днем — не понимаю. Мне всегда казалось, что большинство дома у телевизоров штаны протирает — а нет, ездят.

И я выбегаю на улицу и поднимаю руку. Через десять секунд передо мной красиво, с визгом тормозит «жигуль»-«копейка». Старый-престарый, явно видавший и Крым, и Рим, и трубы тоже. И цвет у него потрясающий — болотный. Красотища! А внутри молодой человек.

Спрашивает — куда?

Называю адрес.

Сколько?

Озвучиваю половину стоимости моего такси.

Поехали.

И зачем я только села?

Мы успели проехать метров двести. В тот момент, когда я, было, приготовилась расслабиться и достать из сумки косметичку, водитель говорит:

— Вы, девушка, не облокачивались бы так на сиденье…

— Почему же? — удивленно спрашиваю я.

— Слааабенькое оно у меня, — он произносит это особенно, с любовью, растягивая буквы. «Слаабенькое».

«Ну ладно», — думаю я и стараюсь держать спину ровно.

Через минуту я решаю, что надо б закурить.

Уточняю:

— А мы в машине-то, надеюсь, курим?

— Курим, — довольно отвечает он и… дает мне в руки банку. Консервную. От тушенки.

Пепельниц в дверях нет, судя по всему, еще с античных времен.

Я отмечаю про себя, что курить в машине с банкой от тушенки — это крайне оригинально, и прошу открыть окно.

— А не открывается, — говорит он мне с усмешкой.

— Почему?

— А стекло выпадает, — он совершенно спокоен.

Зато мне становится вдруг не по себе. Вот же ж привела нелегкая!

Следующие пять минут я курю, мы едем молча. Ровно до тех пор, пока я не замечаю, что под ногами у меня — картонка. И под картонкой как-то странно мягко. Я чуть расставляю ступни по краям картонки и интересуюсь вкрадчиво, показывая глазами на пол:

— А это что?

— Ой, — говорит он мне тоном «только вспомнил», — вы только туда не наступайте. Там дыыыырка…

Я молчу, и мне немного страшно. Потому что когда ты едешь в машине, а у тебя под ногами дырка — это вовсе не смешно. В голове рождается картинка: вот картонка сминается, я попадаю ногами в эту дырку и бегу, с машиной на поясе, на манер циркового клоуна, облаченного в костюм лошадки.