Записки провинциального священника

Прошло Рождество Христово. Я совершил праздничную ночную службу. Храм был полон, как никогда, и это понятно: великий христианский праздник! С другой стороны, повышенный интерес к Церкви, и в частности к нашему храму, возбудили похороны Анны. И дело тут не в простом любопытстве. Не почувствовал ли на этом примере народ, что «системка», выражаясь словами архиепископа, «зашаталась» и что альтернативой умирающей идеологии может быть только Православие? Это почувствовали, конечно, и мои враги. Крещения и отпевания Анны они мне не простят. Сейчас было бы глупо с их стороны что-либо предпринимать против меня. Санкции последуют позднее. Реакция, без сомнения, будет жесткой и даже жестокой. Вчера после службы ко мне подошел Владислав Ефимович Турин со товарищи. «Святодуховцы», как их называет Георгий Петрович, изредка бывали у меня на службах, однако не исповедовались и не причащались. На этот раз Владислав Ефимович предложил мне посетить место, где они, по его словам, собираются для молитвы. Он отозвал меня в сторону и сказал:

— Отец Иоанн, вы нам нужны. Мы долго приглядывались к вам здесь, в храме, и, не скрою, информацию собирали — вы уж простите нас! И вот пришли к выводу: доверять можно.

— Ну, спасибо. Что же из этого следует?

— А вот что. Нам необходим духовный пастырь. Не от хорошей жизни мы ушли из мира. Не было иного выхода. О гонениях на Церковь нет смысла говорить и об отступничестве иерархии тоже. Цари мирские и князья Церкви не учли только одного — молиться везде можно, а для настоящей молитвы и слов не надо. Им это невдомек, но вы-то знаете силу умной молитвы! В общении с Богом можно обойтись и без посредников. Так-то вернее будет.

— Но ведь и в соблазн впасть, и в западню к дьяволу угодить таким образом тоже можно. Недаром же отцы Церкви не советовали приступать к умному деланию без надежных наставников.

— В самую точку попали, отец Иоанн. Необходим нам надежный наставник, и желательно в сане. Конечно, можно и без священника обойтись. Не ссылаетесь ли вы на Симеона Нового Богослова, который говорил, что «вязать и решить» имеет право даже нерукоположенный старец? И все-таки благодать священства, передаваемая через апостольское преемство, есть благодать Святого Духа. Вот почему нам нужен канонический священник, но не любой — любого мы давно могли бы найти. Нам нужен священник «по чину Мельхиседекову», такой, как вы.

— И что же?

— Мы вас нижайше просим посетить нашу пустынь, убежище нищих духом, поговорить с братией, рассказать об исихазме и умном делании, а там... там видно будет. Может быть, и возьмете нас под свое окормление.... Это совсем недалеко отсюда. Если бы можно было поехать сейчас... Очень удобный случай — почти все в сборе.

Решив окончательно разобраться с братией Владислава Ефимовича, я согласился. Мы вышли из храма, сели в стоявший рядом автомобиль и отправились на окраину города.

Убежище, в котором «подвизались» те, кого Георгий Петрович называл «святодуховцами», размщалось в невзрачном одноэтажном домике, окруженном, правда, весьма большим приусадебным участком. Интерьер дома был под стать его внешнему облику. Таинственно улыбнувшись, Владислав Ефимович поднял половицу в прихожей, и перед нами открылась лестница, ведущая в подземелье. Лестница была сделана капитально, с перилами. Спустившись вниз, мы оказались в просторном зале, где не было ничего, кроме скамеек и стульев. С трех сторон в стенах были двери, значит, подземелье располагало по крайней мере еще тремя помещениями.

— Обождите здесь, пожалуйста, — сказал мне Владислав Ефимович, — мы скоро вернемся.

Кивнув одному из своих спутников, он дал понять ему, что следует остаться со мной, а сам с остальными удалился в одну из дверей. Моим компаньоном оказался молодой человек, совсем мальчик, с бледным лицом и глазами, в которых сквозили боль, печаль и внутренняя борьба, — он словно что-то хотел сказать мне и не решался.

— Может быть, познакомимся? — предложил я, когда мы остались одни.

— Называть свои имена и даже разговаривать с внешними нам не положено, но, поскольку вас пригласили сюда... Наверно, я могу назвать себя... Алексей Уваров.

— Кого вы называете «внешними»?

— Всех, кто не входит в братство.

— Какое братство?

— Святого Духа.

— И много членов в этом братстве?

— Вы сейчас увидите почти всех. Но есть и другие семьи...

— Семьи?

— Отделения. Но их членов мне знать не положено.

— Здесь, я вижу, есть еще помещения?

— Да. Здесь много помещений. Но в некоторых из них я никогда не бывал.

— Почему?

— Не положено.

— А кому положено?

— Посвященным.

— Так что же это за помещения, где бывают только посвященные?

— Святая святых.

— Там совершаются богослужения?

— Мне не положено этого знать.

По всему было видно, что я ставлю молодого человека в неловкое положение. И так он, должно быть, сказал больше, чем следовало. Я перестал мучать его вопросами.