Записки психиатра

Через несколько часов работа сердца, действительно, резко ухудшилась, и к вечеру больная умерла. Слова знаменитого врача сыграли печальную роль. Видимо, больная оказалась чрезмерно внушаемой, и сильное волнение прекратило ее жизнь.

Мы знаем много мучеников, без конца измеряющих кровяное давление, температуру, пульс. Кто сотворил этих мучеников? Конечно, мы, врачи. Слово врача играет первостепенную роль. Но значение имеет и почва, на которую падает слово. Врач любой специальности должен быть хорошим психологом. Между тем психологическая сторона болезни иногда остается вне поля зрения.

НЕ ХОЧУ

Плач и шум в нервно-психиатрическом диспансере можно услышать нередко, но на этот раз рыдание больной в соседнем кабинете выходило из рамок обычного.

Кто-то плакал долго и горестно.

Я пошла туда, чтобы узнать, в чем дело.

Красивая, но очень худая женщина продолжала всхлипывать, как ребенок.

Медицинская сестра поднесла ей в маленьком стаканчике валериановые капли. Она выпила, осушила глаза платком и, грустно кивнув головой врачу, ушла. Врач Белова, работавшая психиатром восьмой год, смущенно улыбнулась и рассказала мне следующее.

— Несколько лет назад, когда я была ординатором клиники, ко мне в отделение поступила вот эта самая женщина, инженер-конструктор Софья Ильинична Купельская. Она была беременна. Поступила Купельская с диагнозом «депрессия» и утверждала, что готова на все жертвы, только не на сохранение беременности.

— Не хочу! Одна эта мысль приводит меня в ужас, — говорила она. — Я на ответственной работе. Необходимо закончить сложнейшую новую конструкцию автомобиля. От меня зависит многое, а вы хотите, чтобы я выбыла из строя на целый год. Это немыслимо. Это позор! Не хочу!

— Правда, я тогда стремилась ей внушить, что она не только инженер-конструктор, но и женщина, которая должна прежде всего выполнить долг, уготованный природой… и Родиной… Привела даже цитату отца медицины Гиппократа о том, что «неродящая женщина подобна пустоцвету».

— Оставьте доктор! Это ко мне не относится… — с раздражением отвечала она.

— И знаете, — продолжала рассказывать доктор Белова, — я тогда ее пожалела, направила на абортную комиссию, но все говорила: — Смотрите, Софья Ильинична, пожалеете, раскаетесь в «не хочу». Если разобраться, так ваше нервное расстройство — депрессия — зависит в значительной степени от «не хочу». Эта мысль вас тревожит и горит в вашем мозгу, как постоянный неугасимый очаг. Оттого вы страдаете бессонницей, не можете работать, угнетены, усиливается чувство тошноты…

— Нет, этому причина только беременность… — утверждала больная.

Когда Купельская недели через две после операции пришла ко мне показаться, она действительно выглядела бодрой и здоровой. «Не хочу» больше не было для нее тяжкой проблемой. А через два месяца я ее не узнала на улице, такой бодрой, цветущей и жизнерадостной она мне представилась. Я тогда думала: «Может быть, она и права…»

— У нее так и не было детей? — спросила я.

— Нет. А недавно иду я по улице Горького со своей шестилетней толстушкой дочкой Лелей, вдруг к самому тротуару подкатывает новенькая «Победа», открывается дверца и меня окликают. Я не сразу узнала в истощенной, бледной женщине, выглянувшей из автомобиля, Купельскую. Она предложила нас подвезти.

— А это ваша дочь? — был ее первый вопрос, и я почувствовала в тоне ее голоса и удивление, и досаду, и нескрываемую зависть…

Когда мы уселись в автомобиль, Софья Ильинична заговорила первая… «Да, доктор… к сожалению, вы оказались правы. Я — пустоцвет…»

— Что с вами, Софья Ильинична? У вас на глазах слезы… Что-нибудь случилось? — спросила я.

— Да, конечно… Заедемте ко мне, доктор. Я живу совсем рядом…

Мы поехали.

Квартира у Купельской была отличная, просторная. Ее украшала прекрасная мебель, на стенах были видны этюды Левитана и Айвазовского. На буфете сверкал хрусталь.

— Что-нибудь произошло с вашим мужем?

— Нет…

Моя дочь убежала играть в другую комнату, а Софья Ильинична закрыла лицо руками и горько заплакала.

— Сами видите, — говорила она, — все как будто у меня есть, и на работе меня ценят, а вот «не хочу» исковеркало мне жизнь… Помните, доктор, как вы меня отговаривали… Тогда я не послушалась. А теперь снова болею, но от другого… от мечты иметь вот такую, как ваша Леля, краснощекую кудрявую девчонку. Хожу, обиваю пороги врачей, и никто не может помочь… Говорят, что после аборта спайки какие-то образовались… Ах, доктор! Какой ужас быть женщиной пустоцветом!

Теперь Купельская в тяжелом состоянии снова лечится у меня. Вы ее видели.

— Жаль… Красивая женщина, — заметила я, — у нее могли бы быть прекрасные дети.

Врач Белова закрыла историю болезни Купельской и заключила:

— Напрасно я тогда пожалела эту женщину и не подумала о ее будущем.

«БЛАГОРОДНЫЙ НАПИТОК»