Записки психиатра. История моей болезни

Таким образом, для меня выяснилось, что временами Губарева впадает в чисто болезненные состояния, хотя краткосрочного, но зато полного душевного расстройства. Эти скоротечные состояния, как то: подчинение эпизодически возникающим насильственным и ложным представлениям, неистовство, транзиторный бессвязный бред, преходящие депрессивные и экспансивные состояния, – не производятся у Губаревой лишь одними случайными причинами, а, очевидно, имеют между собою некоторую внутреннюю связь. Однако правильной периодичности или какой-либо законосообразности в их последовательности не существует (разумеется, за исключением того, что в менструальные дни их можно ожидать скорее, чем во всякое другое время). Их появление, нередко связанное со случайными обстоятельствами, возможно только потому, что они суть не что иное, как временные обострения обыкновенного состояния Губаревой, которое, как из вышеизложенного видно, не представляет ни устойчивости нравственного равновесия, ни гармонии между отдельными психическими функциями, а, напротив, характеризуется таким количеством уклонений от нормы для всех сфер душевной деятельности, что тоже должно быть названо состоянием психопатическим. Это постоянное психопатическое состояние Губаревой становится понятным только тогда, если проследить его происхождение.

Главную роль в происхождении психопатического состояния Губаревой играют два момента: наследственность и рахитическое страдание головы, отразившееся в неправильном образовании черепа. Начиная с первых лет жизни Губаревой мы видим, что вследствие неправильной организации нервной системы вообще и головного мозга в частности мозговые функции Губаревой, со включением функций психических, частью приобретают болезненную силу, частью не развиваются достаточно, или же принимают в своем развитии ненормальное направление. Односторонняя талантливость, обнаруженная Губаревой в первые 10–12 лет жизни, очевидно, была не чем иным, как болезненно усиленным функционированием перцептивной стороны души. Что деятельность неправильно развившегося головного мозга Губаревой уже в течение первых 8 лет жизни последней с большою легкостью приходила в острое расстройство, видно из того, что Губарева в этом периоде жизни страдала приливами крови к голове с бредом и галлюцинациями зрения. Затем число уклонений от нормы в невропсихической жизни Губаревой возрастало по мере того, как подвигалось вперед физическое развитие Губаревой. С момента ненормально раннего пробуждения полового инстинкта в душевной жизни Губаревой берет перевес болезненно усиленная деятельность сенситивной стороны души и в то же время обнаруживается, как резкое функциональное уродство, sensus sexualis contrarius (contrare Sexualempfindung). Напротив, интеллективная сторона душевной жизни никогда у Губаревой не обещала получить надлежащего развития и с эпохи наступления половой зрелости стала уже прямо слабеть; в это время получили полное развитие те вышеописанные неправильности в сфере чувствования и те особенности характера, задатки которых были заметны еще в раннем детстве Губаревой. Вместе с тем мы видим, как половое чувство Губаревой, от природы превратное, становится ненормально напряженным и получает определяющую роль как во внешней, так и во внутренней ее жизни; в связи с этим прогрессивно усиливаются явления раздражительной слабости или астении, как в нервной системе вообще (истерия), так и, в частности, в деятельности головного мозга (психическая гиперестезия, умственная нестойкость, импульсивность и проч.). В результате всего этого неправильного хода развития получается вышеизученная нами уродливо странная психическая личность Юлии Губаревой, представляющая значительный ряд ненормальных или даже прямо болезненных явлений, как в сфере чувствования, со включением области органического или инстинктивного побуждения, так и в сферах мышления и действования.

Для обозначения подобных состояний в науке существует множество названий, чаще других употребляются термины: manie raisonnante, folie hereditaire, psychische Entartung, impulsives Irresein. Каждое из этих названий выдвигает на первый план то одну, то другую сторону психопатии, поэтому в одном конкретном случае пригоднее одно из этих обозначений, в другом – другое. Случай Губаревой, по моему мнению, всего лучше определяется с медицинской стороны названием psychopathia originaris cum degeneratione mentis progressiva. Это состояние относится к сумасшествию от случайных причин совершенно так же, как телесные уродства с пороками физического развития относятся к случайно приобретаемым физическим болезням.