Записки раздолбая, или Мир для его сиятельства

— Я вот думаю, — взял слово аквилеец Никодим, — рано или поздно этим и кончится. Кто-то более могучий поглотит более маленьких. Силой. Создаст большие провинции, которым нужно меньше армии. И возродит древнюю Империю. Но пока этого не случилось — нас ждут большие войны.

— Нас… — потянул я.

— Всех нас, — усмехнулся гражданин мира Томбо. — В других королевствах не лучше, сеньор Ясен Пень. — Просто вы — большие, у вас много герцогов и много рыцарей, вас дальше всех видно.

— А я добавлю, — продолжил Лукреций Варон, — что миру всё равно, кто победит. Король — герцогов, или кто-то из герцогов — короля. Кто бы ни победил, он обречён прийти к власти, реальной власти, затем уничтожить мешающих герцогов и… Построить империю. Возродить заново. И все эти местечковые заговоры по разным королевствам… — Он противно скривился. — Это суета мышек в норке. Всё равно мы обречены на возвращение императора. Вопрос только «как», «когда» и «сколько потребуется пролить для этого крови».

— У вас так же? — спросил я, с лёгкой иронией. — Войны, заговоры и противостояния?

— Почти, — кивнул таррагонец. — Мы слишком богаты, и пока держимся, у нас лучше, чем у других. Наш легат, если прямо честно, пока будет смута, планирует отсидеться за стенами города. И лишь когда император вернётся — подарить ему город, вернуть власть над ним, мирным путём. Мы не боимся драться, — закачал головой Лукреций Варон на скептически хмыкающих купцов, — но не хотим этого делать. Ибо нет никакого смысла поддерживать тех, кто завтра будет сокрушён кем-то более сильным. Лучше подождать, истинного наследника Древних.

— То есть сдаться наиболее сильному из возможных, — «перевёл» Никодим.

— Нет! — вспыхнул таррагонский патриций. Задело. Кажется, он искренне верил в то, что говорил. Во всяком случае, про возвращение владыки. — Таррагона всегда была верна своему императору! И то, что его не было полторы тысячи лет, не значит, что мы его не дождёмся. И когда он явится — станем его самыми верными слугами.

— Император… Мне кажется это прогиб под самого удачливого и сильного, — не сдавался и иронизировал Никодим.

— Императоров посылает бог, — совершенно искренне ответил таррагонец. — Без его помощи сильный не станет сильным. А раз стал — то это и есть Божья Воля. Разве нет?

Над столом воцарилось молчание. Интересная мысль. Спорить как минимум сложно.

— А раз так, то зачем нам противиться божьей воле? — продолжил свою логику таррагонец.

Звучало красиво. Но я по опыту истории прошлого мира знаю, что это — лишь слова. Официальная пропаганда. Приди истинный император — и Флавии потеряют всё. Они никогда не отдадут власть просто так. Не после полутора тысяч лет правления. Они хорошо устроились, формально находясь в подвешенном состоянии, и это состояние нужно поддерживать как можно дольше. А значит деньги, подкуп, интриги — и хрен там, а не единый император с соседних земель! Скорее бесконечная война всех со всеми ради интересов Флавиев. Вот кстати почему они в заговоре против нашего рекса — его отец, Карлос Пятый, сделал королевскую власть слишком сильной для влияния Флавиев. Это опасно. Отсюда поддержка Солано, который, наверняка, получает солиды таррагонского происхождения при вербовке сторонников.

Впрочем, есть примеры и обратного: когда прежняя политика не даёт плодов и истинные императоры, они же сильные завоеватели, появляются таки под стенами полиса вроде гордой непобедимой твердыни Флавиев… Такие полисы мгновенно и с воодушевлением прогибаются, признавая в завоевателе божественного господина, становясь проводником его интересов и политики в регионе, самой его надёжной опорой. Интересные расклады по Таррагоне, и слава богу, этот город от нас далеко, и мне с ними ближайшее время детей не крестить.

— Ладно, Ромарио, мы оценили кулинарные таланты твоих поваров, — повернул беседу в серьёзное русло гражданин мира Томбо, ожидаемо, в без пяти минут хамской манере. — Давай, делись проектами своего графа. Что вы там понапридумывали в своём замке?

Я немного подзавис, перенастраиваясь. Затем попросил слуг убрать со стола, переместив закуски на «фуршетные столики», как назвал их про себя. Ибо обеденный стол был самым большим в доме, и самым удобным для обсуждения вопросов, требующих корпения над картами. Можно было позвать сеньоров в кабинет, но не стал. Там навалом разбросаны свитки с чертежами пик, арбалетов и луков, а также моими теоретическими выкладками о строении и тактике римских легионов, гоплитской фаланги и каре пикинёров Нового времени. Пока ехали по графству, было много свободного времени подумать. Поразмышлять. И многие вещи я старательно записал.

Когда скатерть поменяли, положил на стол тщательно перерисованный эскиз графства. Эскиз потому, что не карта, расстояния не выдержаны. Но визуализация получше, чем та, по которой меня учил в замке Ансельмо.

— На сей момент, сеньоры, я уполномочен вести переговоры о двух проектах, — начал я. — Но по первому проекту у меня большие сомнения в его необходимости, и я хотел бы услышать ваше экспертное мнение — стоит ли с этим связываться.