Записки разумного авантюриста. Зазеркалье спецслужб

Великий гений Мартина Лютера создал хох-дойч – единый, а точнее, высокийгерманский язык, позволивший носителям многих и многих десятков различных диалектов и наречий Германии понимать друг друга. «Гуманитарная бомба», заложенная великим реформатором в самом начале XVI века, взрывалась несколько раз, приводя к кровавым конфликтам и отстаиванию своих взглядов силой креста и меча, войнам, которые длились многими десятилетиями. Но создание Лютером германского эсперанточерез три с половиной века помогло королю Пруссии Вильгельму создать ту немецкую общность, которая просуществовала почти столетие и была разделена на две части Второй мировой войной в середине XX века. И вот прошло еще полвека, и на границе XXI столетия от Рождества Христова в уже единый Берлин возвращается правительство единой Германии.

США, Техас, 1988 год. Автор, полковник Румо Квикли, д-р Сахарноски, зам. федерального маршала США

Машина плутает по временным дорожкам в районе новостроек в том месте, где некогда стояла Берлинская стена. Огромная стройка вот уже два десятилетия не дает берлинцам возможности предугадать, где завтра проляжет новая временная трасса между сплошными строительными площадками в центре теперь уже единого города.

Время ведет нас своими тропами, направляя, а порой корректируя или исправляя то, что было намечено настырным человеческим разумом. Общества, как и приборы дешевого автомобиля низкого класса, живут своей жизнью, лишь периодически совпадая в показаниях с тем, что есть на самом деле.

Но рано или поздно Ее Величество Реальность все расставляет по своим местам. Правда, не навсегда, а лишь на время, чтобы потом опять исправить или хотя бы частично откорректировать то, что натворили люди.

Старый Свет подошел к границе третьего тысячелетия по христианскому летоисчислению с тяжелым грузом предрассудков, укоренившихся предвзятостей, косности, идеологической и религиозной непримиримости и местечковой отчужденности. Идеи гуманизма проникают в сознание только тогда, когда людей охватывает страх от осознания количества пролитой крови и миллионов загубленных жизней.

Будда, Яхве, Христос, Аллах продолжают проверять на прочность сознание и души своих приверженцев. А те, в свою очередь, никак не могут остановиться в нескончаемой череде новых реформаций и контрреформаций, возврата к истокам в поисках модернизированных трактовок древних постулатов.

Рядом со мной уверенно крутит баранку «ауди» мой коллега, бывший вояка с ныне неуставной прической, на заднем сиденье разместился другой интеллигентный весельчак. Когда-то оба они были сотрудниками некогда всесильной Штази. После объединения Германии оба почти три года были не у дел, пребывая в постоянной готовности оказаться под судом и следствием за то, что они честно выполняли приказы своей уже несуществующей Родины – ГДР.

Потом их удалось пристроить, и они оказались в недрах тогдашнего олигархического монополиста в области безопасности уже единой Германии. Так им удалось выползтииз черного списка беруфсферботен, то есть введенного в ФРГ запрета на профессию для лиц с политически подмоченной репутацией. Полгода постепенно растопили первичное недоверие спецов из стана бывшего противника, и профессионализм последователей мудрого, интеллигентного и прозорливого Маркуса Вольфа получил заслуженное признание.

Академия ГШ МО КНДР

А затем наступило то, что часто бывает с самоуверенными и переставшими отслеживать конъюнктуру монополиями. Конкуренты накопалина «стальной концерн безопасности» такой компромат за последние пятнадцать лет его деятельности, что он рухнул за сутки (!), словно карточный домик от легкого прикосновения ребенка. Мои коллеги опять остались один на один со своими социальными проблемами. Жене одного из моих друзей, долгое время трудившейся в своей собственной стране сексотом– секретным сотрудником (не путать с общепринятым в невежественной среде самоуверенных обывателей определением стукач), на этот раз удалось первой прорвать завесу социальной неустроенности. Она получила престижное и хорошо оплачиваемое место в известной и стабильной фирме, возможно, без особых карьерных перспектив, но с возможностью надежного тылового обеспечения семейной жизни.

Потом было… Да мало ли что было потом… Но как-то в один из сверхнасыщенных событиями августовских уик-эндов мы воевали с документами в комнате переговоров в большом помпезном здании с окнами на Уинтер-ден-Линден. Это был незабываемый во многих отношениях год, многое изменивший в судьбах людей в нашей стране и во многих других странах, год, с бездумной жестокостью прошедшийся катком по судьбам одних европейцев и давший новый импульс карьере других.