Записки разумного авантюриста. Зазеркалье спецслужб

Мартин добрался до родного дома. Ворота как бы сами собой распахнулись, впуская всадников, но Бехайм-младший остановил своего коня и, спустившись на землю, преклонил колено перед порогом дома родителей, давших ему жизнь. Совершенно седой старик, опирающийся на палку, одетый в дорогой халат, трясущимися руками обнял сына и прижался к стальным доспехам на его груди. Матери уже не было в живых, а отец все так же, как много лет назад, суетливо бегал по дому, подгоняя младших братьев и домочадцев, так же учил их искусству торговли. А в свободное от деловых забот время, водрузив на нос дорогие очки с венецианскими стеклами, читал у окна старинные книги. Все было как всегда. Вот только спина отца все больше сгибалась под тяжестью лет, братья становились все старше, все больше маленьких детей бегало по покоям дома и играло во дворе, да увеличивалось число пристроек к старому дому.

Знакомые с детства запахи щекотали нос, из кухни распространялся соблазнительный аромат готовящейся пищи и дорогих пряностей. Все суетились и вертелись вокруг прибывших, словно планеты вокруг главного светила. Мартин поднялся в свою комнату и отпер дверь. Здесь все было так же, как несколько лет назад, когда он последний раз был дома. Самое ценное, что он имел, размещалось в большом сундуке, обитом железом. Мартин открыл замок, извлек из недр хранилища плод своего беспокойного ума, свое изобретение – земное яблоко. Это был большой кожаный мяч, чуть приплюснутый сверху и снизу, с картографическим изображением Земли, весь покрытый рисунками и географическими названиями. Мартин водрузил его на подставку и поставил на стол. Затем сел в любимое кресло и начал, не торопясь, рассматривать испещренную рисунками поверхность, хотя знал их наизусть.

Когда-то, во время еще первого плавания, он тщательно замерял все показания и аккуратно записывал данные в большую книгу, сравнивая скорость ветра, положение корабля и склонения, вычисляемые с помощью астролябии. Он хорошо изучил законы движения планет и те закономерности, которые Господь установил для Вселенной и которые даровал человечеству. Он верил в божественный разум, верил в нерушимость религиозных устоев, но не мог принять тупости и недальновидности высшего духовенства, алчущего лишь новых податей и выискивающего скверну во всем, что несообразно их представлениям.

Ересью могло стать все, что угодно, все зависело от сегодняшних капризов или личных амбиций отцов церкви. Бехайм конечно же прекрасно знал запрещенные теории Коперника и Джордано Бруно. Он разгадал некоторые секреты, дарованные скандинавами Колумбу, который в начале прошлого десятилетия, рассчитав судовой запас и психологические возможности моряков, а также используя свои знания в области сезонных ветров, сумел пересечь Великий океан и открыть новые земли.

Но сам Бехайм нашел много странного и непонятного в своих вычислениях, что помогло ему понять, что Земля не шар, а нечто слегка приплюснутое сверху и снизу. Но как тогда назвать эту форму чуть неправильного шара? Детские воспоминания открыли ему дорогу к истине: яблоко, которое чуть вдавлено сверху и снизу, – вот на что похожа наша Земля. Так он создал свое «яблоко Бехайма», и тогда понятными стали погрешности в измерениях, которые были бы невозможны, будь Земля идеальным шаром. Ведь, в отличие от своих коллег-мореплавателей, Бехайм совершал плавания не с запада на восток и обратно. Он бороздил Великий океан с севера на юг и обратно, что и позволило ему произвести те вычисления, которые не были доступны ни Поло, ни Колумбу, ни Америго Веспуччи.

Каждый раз, возвращаясь домой, Мартин наносил новые данные на свое творение, дорисовывая те острова и контуры материков, которые открывались его взорам или даровались миру Христову другими первооткрывателями.

Отец Мартина, тяжело дыша, вошел в комнату старшего сына и молча смотрел на своего первенца, добившегося так многого в жизни. Мог ли он мечтать, что его сын станет дворянином португальского короля и его внуки будут носить аристократический титул? Отец конечно же не понимал идей своего сына и очень боялся, что эти идеи рассорят его с церковью. Поэтому уговорил сына не возить свое яблоков Португалию, а спрятать его в надежном сундуке в родительском доме. Авторитет Бехайма-старшего в Нюрнберге был столь фундаментален, что опасное изобретение сына можно было хранить в отцовском доме, а вот оглашать свои идеи в другом королевстве было крайне рискованно.

Старик подошел к сыну и сухой трясущейся рукой провел по его волосам. Сын перехватил руку и припал к ней губами. Старик часто заморгал и, приставив палку к креслу, смахнул слезу с морщинистой щеки. Ему осталось жить совсем недолго, и последнее свидание с сыном было для него подарком Господа перед уходом в вечность.