Записки разумного авантюриста. Зазеркалье спецслужб

Лейтенант достал из кармана бумажник и вынул из него фирменный конверт, запечатанный специальным штампом, где на фоне звездно-полосатого флага отчетливо виднелись изломанные стрелы молний. Лич распечатал пухлый конверт и достал новенькую чековую книжку и информационную квитанцию, гласившую, что на счет маленького японца перечислена очередная сумма. Лицо инструктора расплылось в улыбке, так не характерной для людей его национальности. Сумма была значительной даже для него, имевшего очень высокооплачиваемую и, главное, надежную работу.

– Разрешите проводить вас, сэнсей? – не то отрапортовал, не то спросил сержант.

Его лицо светилось от удовольствия. Инструктор кивнул, и все трое разместились на мягких сиденьях машины. Дежурный солдат аккуратно разместил вещи Макото в багажнике и, подойдя к дверце машины, козырнул. «Паккард» мягко покатился по дорожкам лагеря, на несколько секунд остановился у ворот. После того как дежурный офицер, заглянув в салон машины, вытянулся и отдал честь, отворились бронированные ворота, и мощный «паккард», плавно, но неудержимо набирая скорость, помчался по пустому шоссе в сторону городского аэропорта.

По дороге лейтенант Брасс познакомил Макото с результатами проверки, которая была проведена на чемпионате. Он рассказал, что утром звонил генерал, что подполковник Стоун, командир их спецподразделения, получил полковника, а сержант Джим Форстер завтра отправляется на курсы офицеров и вскоре предстанет перед ними в офицерских погонах, приняв тот взвод, в котором он был сержантом. Сам Брасс вскоре станет первым лейтенантом, а там, глядишь, и до капитана недалеко.

Особенно внимательно слушал Лич рассказ словоохотливого лейтенанта о том, что их методы тренировки признаны наиболее эффективными, а их опыт будет распространен в других подразделениях. Так что Макото должен быть готов после возвращения из отпуска принять и подготовить группу инструкторов из других соединений, выполняющих в разных уголках земли те же задачи, что и их «Черные молнии».

Чуть больше часа понадобилось, чтобы доставить Лича на аэродром, расположенный на расстоянии двухсот миль от лагеря. Машина подъехала к взлетно-посадочной полосе. Макото и Брасс пошли к трапу, а Джимми, подхватив чемодан и сумку своего сэнсея, в несколько прыжков обогнал своих наставников. Он взбежал по трапу, перепрыгивая через три ступеньки и скаля крепкие зубы в озорной улыбке, легким движением плеча припечатал к створу входного отсека опешившего пилота, лихо подмигнул двум симпатичным стюардессам и, проскочив первый салон, оставил вещи в забронированной полукабине «люкс» второго отсека самолета. Затем он так же быстро вернулся к входному люку и замер у входа, демонстративно вскинув руку к козырьку белой фуражки.

Лейтенант, проводив Макото до его места, любезно с ним распрощался. Затем шепотом сказал несколько слов командиру воздушного лайнера, который сразу стал серьезным и одобрительно закивал головой в ответ.

Брасс покинул салон самолета и вместе с Форстером подошел к машине. Внезапно он обернулся, голливудская улыбка слетела с его лица, и, глядя в упор на сержанта, тихо, но внятно проговорил:

– Учись лучше, Джимми. Все эти япошки нужны нам только для того, чтобы обучать таких парней, как ты. А когда ты превзойдешь его в умении ломать кулаками челюсти и ребра, мы вышвырнем этого самодовольного желтопуза на его рисовые острова. Такому парню, как ты, вполне по плечу освоить их самурайское искусство драки, и тогда на твой счет потекут те сумасшедшие деньги, которые командование вынуждено платить этому азиату.

Дверцы машины закрылись, и, подняв облако пыли, «паккард» выехал за пределы аэропорта и помчался в обратном направлении, к бронированным воротам лагеря. А самолет, расправив широкие сияющие крылья с мощными реактивными двигателями под ними, оставляя за собой черный шлейф, поднялся в воздух и взял курс через океан в сторону далекой Японии.

Мощные реактивные двигатели натужно ревели, их тихий рокот проникал в салон стальной птицы, которая быстро приближалась к берегам Японии. В отдельной полукабине у иллюминатора сидел японец средних лет. Старший стюард уже третий раз менял чашки с кофе, которые он ставил на столик перед японцем, но тот, не отрываясь, смотрел в иллюминатор. Кофе остывал, и стюард, исполняя приказ командира оказывать этому пассажиру особое внимание, в очередной раз менял остывшую чашку кофе на новую с дымящимся ароматным напитком.

Личу Макото недавно исполнилось сорок. Семьи у него не было, да и потребности в семейном очаге он не испытывал. Он считал, что его работа – работа инструктора по боевому карате – самое подходящее для мужчины дело. Двенадцать лет назад он, молодой двадцативосьмилетний мастер, неоднократный победитель многих первенств и чемпионатов, получил приглашение от военного ведомства США, предлагавшего ему работу в качестве инструктора по подготовке спецподразделений морской пехоты.