Записки разумного авантюриста. Зазеркалье спецслужб

Я сразу увидел знакомую фигуру: слегка сутулящийся человек с вкрадчивыми манерами и мягкой поступью неторопливо направлялся в мою сторону. Кейс был у меня в руках, а вот чемодана на багажной вертушке мы так и не дождались. Полицейский и таможенник с явным неудовольствием оформили бланк о пропаже багажа и были рады нашему уходу, обнадежив на прощание знаменитой испанской фразой:

– Маньяна, маньяна [1].

Машина, не торопясь, выехала на шоссе и спокойно покатила в сторону города. Небольшой четырехзвездочный отель «Айтана» встретил меня кондиционированным воздухом уютного маленького номера и хорошим ужином. Мы распрощались с Юрием Константиновичем в надежде, что багаж за ближайшие несколько дней или, по крайней мере, до моего отлета домой все-таки найдется. Воскресное безделье в Мадриде усугублялось тем, что все магазины были закрыты. Оставался только единственный работающий в городе супермаркет «Томбо» с веселым слоненком на шаре. Ничего не оставалось, как только отправиться в него и купить себе хотя бы пару свежих рубашек и белье.

Огромная порция холодного сорбе придала живости, а душ и свежее белье вернули радость жизни. После обеда в отеле меня уже ожидали двое полицейских с моим опломбированным чемоданом. У стойки бара я заметил знакомую сутуловатую фигуру: мой куратор, примостившись на высоком стуле, исподволь наблюдал за всем происходящим. Полицейские внесли чемодан в мой номер и в присутствии старшего менеджера отеля потребовали вскрыть чемодан и проверить целостность моих вещей. Все было на месте, только разложено чуть-чуть не так, как я это сделал, покидая Барселону. После подписания протокола об отсутствии претензий все удалились, а я спустился в бар и сел у стойки, опираясь на нее локтем.

– Отлет завтра утром, – сказал Юрий Константинович. – Билет уже у меня. Свои билеты не перерегистрируйте. Такси закажите, пожалуйста, сами. Встретимся в аэропорту.

Последние слова он произнес на ходу, покидая помещение.

– До завтра, – попрощался я и остался в баре.

Вечер пролетел незаметно, а утром я попал в лапы юркого таксиста, который с неимоверной прытью доставил меня к уже хорошо знакомому терминалу. Юрий Константинович уже был здесь. Мы долго гуляли по терминалу в ожидании посадки, говорили о всякой всячине, деликатно обходя главную тему, которая стала причиной нашего знакомства. Покидая терминал, я оглянулся. Двое испанцев с зоркими глазами оливкового цвета неотрывно следили за нами. Один из них незаметно помахал мне ладонью и, прежде чем ее опустить, вдруг сжал руку в кулак с понятым кверху большим пальцем. Легкая ухмылка не сходила с их губ под тонкими красивыми усами. Я постарался изобразить на лице подобие дружеской улыбки.

Мы вошли в трубу, соединяющую терминал с бортом самолета.

– Спасибо за подстраховку. Извините, что загрузил вас своими проблемами.

– Могло быть еще хуже?

Я молча кивнул головой. Он долго и пристально смотрел мне в глаза и, выдержав паузу, искренне и проникновенно произнес:

– Удачи вам. Вы еще молоды, и успех вы умеете завоевывать, а вот удача вам не помешает. С возрастом вы это будете чувствовать по-другому.

Юрий Константинович проводил меня до самолета и напоследок тепло пожал руку…

Машины остановились у белого куба траурного корпуса крематория. И снова венки выстроились вдоль дороги, по которой двигалась процессия. И снова торжественно молчали солдаты ритуальной команды, выстроившиеся в почетном карауле. И опять на уши давила гулкая кладбищенская тишина, которую трижды разорвали залпы прощального салюта. Гроб установили на специальном возвышении, дверцы крематория отворились, и гроб медленно двинулся в их сторону, уплывая в начинающуюся за ними бесконечность. Мы были знакомы более пятнадцати лет, и вот сейчас он покидал нас, чтобы никогда не вернуться. Покидал тихо, молча и навсегда.

Жизнь устроена так, как она устроена. Мы приходим в этот мир, чтобы когда-нибудь его покинуть. Это неизбежность, с которой каждому из нас предстоит жить. Человек покидал этот мир, чтобы оставить нас в нем, оставить каждого со своими мыслями, переживаниями, страстями и эмоциями. Его фамилия странным образом соответствовала тому процессу, при котором мне в очередной раз довелось присутствовать. Он покидал нас, оставляя нам своих дочерей и внуков, оставляя нам память о себе, пробудив в нас чувство благодарности за умение тайно и незаметно делать то большое добро, которое могут оценить далеко не все и далеко не всегда. Он покидал нас, предоставив нас самим себе. Вопрос в том, сможем ли мы стать достойны самих себя…