Записки разумного авантюриста. Зазеркалье спецслужб

Обоим было неприятно собственное бездействие, нервировало все: и сжатость сроков, и настойчивость начальства, и карательные меры с его стороны в случае срыва операции… Все это накладывалось на профессионально деформированное сознание обоих. Перманентная настороженность и навык постоянного включения головы, даже тогда, когда природа требовала противоположного, позволяли фиксировать мельчайшие нюансы обстановки и исподволь анализировать события, которые могли иметь, а порой совершенно не имели между собой никакой связи.

Аналитик ЦРУ США Марк Сагеман

Вот и теперь Второй с отрешенным видом сидел за компьютером и без единой мысли в голове гонял по дисплею виртуальных монстров. Картинки взрывов и разрушений сменяли одна другую, а пальцы Второго, как чертенята, плясали по клавиатуре, выбивая только им известный ритм. Вдруг в один из самых ответственных моментов руки игрока замерли над клавиатурой, и он тут же набрал большое количество штрафных очков. Однако Второй почему-то никак не реагировал на полную потерю инициативы.

Экран погас – умная машина отключилась после полного провала в игре, но человек не замечал этого. Он мысленно пытался ухватить за кончик тоненькую ниточку, потянув которую можно было бы вытащить из глубин памяти какую-то очень важную информацию… Впрочем, это вполне могла быть и пустышка. Время замерло на месте, как бы боясь нарушить торжественность момента…

И вдруг Второй вскочил из-за стола, открыл дверцу шкафчика, извлек из него телефон и набрал только ему известную последовательность цифр. Голос на противоположном конце провода отозвался любезно-вопросительным тоном, и через несколько минут на экране все того же компьютера высветилась информация о приеме сообщения. Текст его был краток и крайне неинформативен для любого человека, не посвященного в тонкости предшествующего вопроса. Второй несколько раз прочитал сообщение и, сделав пометки в маленькой книжечке, уничтожил сообщение. Теперь появилась одна из версий, позволяющих выиграть время, а возможно, и нечто большее в этой странной охоте одного двуного на другого.

Первый анализировал полученные материалы и, оторвавшись от текста, ловил себя на мысли, что ему не нравится возникшая ситуация и его люди неоправданно рискуют собой, вылавливая в городе неизвестно кого. Его раздражала неопределенность ситуации: непонятно, зачем было загонять его в такие ненормальные рамки. Первый давно жил на этом свете, и современная цивилизация с ее техническими и прочими достижениями стала для него средой, в которой он чувствовал себя как рыба в воде. Но он был расчетлив, осторожен и оправданно жесток в экстремальные моменты и прагматично скуп в обыденной жизни. Деньги давно перестали его интересовать. Когда-то он перешел ту грань, которая отделяла его от бедных и богатых. У него было достаточно денег, чтобы не думать о них как о средстве к существованию, но он никогда не пускал их в рост, и ему даже в голову не приходило вложить какие-то деньги в бизнес или во что-либо другое, приносящее доход.

Свою работу Первый воспринимал как возможность реализовать себя как личность, как способ вырваться из оков субординации, шаблонов устоявшихся понятий и повседневной рутины профессиональной деятельности. За четверть века он достаточно высоко поднялся по ступеням карьерной лестницы и теперь мог позволить себе заниматься творчеством в рамках того, что было его профессией.

Ко Второму он вначале никак не относился, он просто знал о его существовании, так же как об этом знали и многие другие его современники. Но события последних месяцев изменили его отношение к этому человеку. Ему приходилось изучать все сведения, которые можно было получить о Втором. Вначале Первого неприятно удивил взрывной рост карьеры Второго. Но когда он углубился в изучение материалов, то понял, что этот человек, хотя и намного моложе его, обладает не меньшим прагматизмом в реализации жизненной программы, а подбор повлиявших на его становление наставников позволил при правильном подходе удачно соединить воедино их опыт и талант его оппонента, что в конечном счете и привело к выдающимся результатам последнего на практике.

Легкое раздражение молодостью своего оппонента постепенно сменилась уважением, и это вновь вызвало настороженность столь жесткими рамками, а также темпом реализации плана операции. Первый собирал материалы и не торопился с выводами и действиями. Ошибка не оставляла никаких шансов на успех, кроме того, он сознавал, что победителей в той войне, в которой он участвовал, не бывает: бывают лишь временные победы и побежденные, а все победители подобны калифу на час. Эту истину он постиг еще тогда, когда Второго только проектировали его родители.

Эта мысль несколько развеселила Первого, и он отправился обедать в сопровождении своих помощников, которые ничего не могли понять в поведении своего патрона. Ни пустые отчеты, ни отсутствие реальных версий не могли поколебать целеустремленности этого человека.