Записки разведчика

– Иногда бываю. Только сейчас немцы на неделю запретили всякое передвижение из одной деревни в другую.

– А в лес можно? — спросил Мурзин, внимательно слушавший наш разговор.

Григорий Васильевич перевел взгляд на Мурзина и спокойно ответил:

– Нет, сынок, в лес вообще не разрешают. Украдкой хожу…

Мы еще долго говорили с гостем. Я попросил, чтобы он побывал в городе и посмотрел, что там делается, много ли войск. Провожая неожиданного гостя, я пообещал через недельку наведаться в село. Одновременно предупредил, чтобы никому о встрече с нами не говорил.

Когда Григорий Васильевич ушел, я начал обдумывать наш с ним разговор. Меня заинтересовало одно обстоятельство: почему немцы ограничили передвижение? Само по себе такое распоряжение не новость и особого внимания могло не заслужить. Гитлеровцы часто прибегали к таким мерам при насильственном угоне в Германию молодежи, при подготовке облав, при борьбе с партизанами и просто с целью держать население в повиновении. Однако мы привыкли проверять любые сведения, которые нам удавалось получить. Решили проверить и эти. Для этого ночью побывали во многих селах. Оказалось, что ограничения введены лишь в зоне сел, примыкающих к большаку. Это натолкнуло нас на мысль о возможности переброски войск походным порядком.

Наши предположения подтвердились, когда возвратилась с задания группа, которую возглавлял Стрелюк. Костя доложил, что видел движение немецкой пехоты на автомашинах южнее железной дороги Конотоп-Ворожба.

Свои соображения мы доложили командованию и сразу же получили распоряжение: не ослабляя внимания на железной дороге, организовать наблюдение за большаком.

Контроль за «железкой» пришлось полностью возложить на группу Кормелицына, я занялся проселочной дорогой.

Задолго до рассвета мы замаскировались в кустах, расположенных в трехстах метрах от дороги. С тыла к кустам подходила лощина. Этой лощиной мы могли незаметно пройти к роще, которая находилась в полукилометре. Дуся была готова в любой момент передать донесение. Но, к нашему разочарованию, за весь день прошло только около двадцати автомашин.

– А вдруг старик наврал? — предположил Володя.

– Какой ему смысл врать? — возразил Сережа.

– Как бы нам в дураках не остаться, — высказал свое предположение Костя Стрелюк. — Немцы могли преднамеренно, чтобы ввести в заблуждение партизан, установить здесь ограничения, а войска повести только южнее железной дороги.

Никто раньше об этом не думал. Но такой вариант вполне возможен. Установилось тягостное молчание.

– Что же, нам туда идти? — нарушил молчание Мурзин.

– Нам на это потребуется двое-трое суток, а колонны за это время могут пройти, — рассудил Стрелюк.

– За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь, — резонно заявил Юра.

Я поддержал Костю и Юру. Идти на «железку» не было смысла.

Решили на этом месте задержаться на день-два.

Наступил второй день нашего пребывания у дороги. Утро предвещало жаркий августовский день.

Перед нами раскинулась стерня сжатых хлебов. Чуть правее зеленел клевер. Слева, в направлении Кролевца, виднелись копны сжатой пшеницы. Вдали, на горизонте, сизоватой дымкой обозначилась кромка большого леса. Воздух наполнен стрекотанием кузнечиков. Совершают свои замысловатые полеты стрекозы. Маленькая серая птичка проворно бегает среди скошенной травы и ловит кузнечиков. За ней с писком, тряся крылышками, бежит желторотый птенчик. Почти касаясь наших голов, пролетел кобчик, взмыл вверх и, теребя крыльями, повис в воздухе…

Все наши взоры были прикованы к западу, оттуда должна появиться колонна.

– Смотрите, пожар, — указала Дуся на черно-серое облако, которое поднималось из-за горизонта.

Пожары на Сумщине за последние дни участились. То в одном, то в другом месте горели скирды хлеба, предназначенного к обмолоту и вывозке в Германию. Мы сами около десятка таких скирд уничтожили. Но это облако не было похоже на дым. Оно быстро перемещалось, несмотря на то, что стояла тихая погода. Не было сомнения, что по дороге двигались машины.

– Это тот пожар, ради которого мы здесь сидим, — сказал я, отрывая от глаз бинокль. — Похоже на колонну.

Бинокль побежал по рукам. Каждому хотелось лично убедиться, что движется колонна.

– Пахнет не одной и не двумя машинами, — сказал Стрелюк, возвращая мне бинокль.

– А если они вышлют боковое охранение или разведку? — забеспокоился Сережа. — И нас могут прихватить.

– Вряд ли вышлют, — ответил я. — Марш они совершают в глубоком тылу, вдали от больших лесных массивов. Нападение партизан на крупную воинскую часть мало вероятно. Если вышлют пешее охранение, то оно отстанет от колонны. Охранение на машинах пойдет на большом удалении от колонны и таких кустов, как эти, осматривать не будет. Так что мы находимся в относительной безопасности.

Облако быстро приближалось.

Вот уже слышен рокот моторов, вернее, гул земли от тяжести машин.

– Начинайте считать машины, — сказал я, когда голова колонны поравнялась с нами. — Заметьте время. А ты, Дуся, будь готова к передаче.

– Я уже вторые сутки готова, — отозвалась радистка.