Записки «ренегата»

Рейсы на судах базы «Гидронавт» в 1990 году на Дальнем Востоке, к сожалению, закончились. Начался новый этап – работа на иностранных судах, работающих в нашей зоне. Нашу группу в составе начальника Охотскрыбвода Аскольда Пынько (его именем впоследствии назвали пограничный катер-сторожевик) и нескольких ученых ТИНРО отправили в Петропавловск для посадки на борт американских краболовов. По прибытии на Камчатку нам сообщили, что американские корабли в Петропавловск не пустили, и нам нужно лететь в Провидение, на Чукотку, где они нас и заберут. В Провидении нам пришлось отослать все советские деньги домой, таковы были тогдашние правила. Еще одно дурацкое правило – на каждый выезд за границу нужно было получать отдельное разрешение представительства МИД на Дальнем Востоке, расположенного в Находке. И когда я уже стоял на палубе катера, который должен был нас доставить на борт американского судна, прапорщик, державший мой паспорт, ехидно улыбаясь, сказал: «А вы знаете, что вы не можете проследовать для посадки на иностранное судно, так как ваше разрешение на выезд погашено вашей поездкой в Канаду, и вам нужно ехать в Находку, в представительство МИД – ставить новое разрешение в паспорт?». И я остался в Провидении на берегу один, без денег, без обратного билета, в условиях нелетной погоды. Пришлось провести там почти две недели, питаясь чем придется. Но сдружившись с двумя магаданцами, ждавшими, как и я, самолета, я перехватил у них денег на билет и, добравшись до Магадана, заняв у коллег из Магаданского отделения ТИНРО, отдал им долг. Вернувшись во Владивосток, сел за научные статьи и отчеты. Но тут у меня появилась возможность реабилитироваться в своих глазах. Когда я уже дописывал годовой отчет, к нам в лабораторию вбежал специалист по палтусу – Леонид Кодолов и сказал, что ему нужен напарник, знающий английский язык, на американское судно-ярусолов, работающее по совместной программе. Судно называлось романтически – «Alaska Mist», ну как я мог отказаться! Мы улетели в Петропавловск-Камчатский, где не обошлось без новых приключений. Так как такси тогда было найти проблематично, меня, на одолженном у приятеля «Запорожце», ждал мой товарищ, «летнаб»[50] Костя Непомнящий, который в КамчатНИРО занимался учетом с вертолета заходящего в реки лосося (мы как-то до этого уже летали с ним на учет – никогда меня в море так не укачивало, как во время резких зигзагов вертолета вдоль извилистых лососевых рек!). На Камчатке раньше, ввиду того, что такси не хватало, местные компании старались охватить как можно больше клиентов за раз, поэтому, даже когда ты опаздываешь на самолет, такси может по заявке опоздать на 30 минут и больше. И диспетчер будет рассказывать встревоженному пассажиру, что водитель «проколол колесо», что его задержали гаишники, и прочие байки. До тех пор, пока до этого пассажира не дойдет очередь отвезти его куда надо. Но зато потом тебя везут «со свистом по ухабам», и ты практически гарантированно успеваешь на свой самолет! Поэтому – лучше всего иметь «свои колеса»! Естественно, дома у него нас ждал ужин, с большим количеством копченого лосося и соленой красной икры. Мы торопились, и на нашем «Запорожце» сделали лихой разворот и в кромешной тьме въехали в грязь[51]. Пришлось выйти и выталкивать «украинский броневик».

И тут я почувствовал, что моя нога проваливается в пустоту – в открытый канализационный люк! Нога распухла моментально. Я решил – растяжение и к врачу не пошел, тем более, что утром нам нужно было лететь в поселок Корф в Корякском округе вместе с российской частью палубной команды и обработчиков и коллегой из ТИНРО. По прилете в Корф меня через залив отвезли на катере-буксире в местную больницу и сделали рентген распухшей лодыжки – оказалась трещина в кости. Ну что было делать? Я был единственный англоговорящий среди двадцати человек! Ногу загипсовали, и меня, как Юрия Никулина в популярной комедии «Бриллиантовая рука», судовым краном доставили на борт. Откуда-то взялся капитан-американец, который, увидев меня, сразу сбегал за костылем. С этим парнем, по имени Марк Доуни, обладавшим гремучей смесью итальянской и ирландской крови, мы крепко подружились, так как он поселил «болезного» в своей двухкомнатной каюте. В отличие от многих виденных мной капитанов, этот работал в две смены – стоял вахту как штурман, а потом шел насаживать вручную наживку – кальмара на крючки[52]