Записки рядового радиста. Фронт. Плен. Возвращение. 1941-1946

Музей открыт для посещений два дня в неделю. И как это следует из сообщений, помещаемых на интернет-сайте, посетители не оставляют его вниманием.

Этот первый день, очень насыщенный событиями и переживаниями, завершился чаем в гостях у переводчицы и общим ужином в итальянском ресторане.

Следующий день — поездка в Зандбостель на территорию бывшего шталага Х-В. Началось с визита к главе местной администрации, бургомистру общины.

В одноэтажном здании, восстановленном из древней хозяйственной постройки, был накрыт стол с кондитерскими изделиями и кофе. Бургомистр произнес приветственную речь, в которой кратко рассказал о моей истории и о том, что жители селения с уважением относятся к памяти погибших здесь в лагере советских военнопленных. Мне пришлось ответить ему, выразив благодарность за бережное отношение к важным для нас реликвиям.

Я сидел за дружественным столом, а мне не терпелось скорее вырваться туда, где когда-то было столько пережито.

И вот мы на территории, где когда-то располагался шталаг Х-В Зандбостель.

В моем сознании картины прошлого как бы накладывались на увиденное в данный момент. Накладывались и не совмещались. То, что я помнил и что подтверждалось макетом, стоявшим на столе в музее лагеря, — это выровненная, очищенная от растительности площадь, на которой располагались более сотни бараков и служебных построек, разделенных на зоны проволочными ограждениями.

Внешняя граница территории — многорядная колючая проволока со смотровыми вышками, на которых крупнокалиберные пулеметы. В разные годы в лагере находилось от 40 до 70 тысяч военнопленных.

Теперь я находился на поросшей молодым лиственным леском всхолмленной местности, на которой сохранялись лишь отдельные старые постройки и их развалины.

Я забыл о своих старческих недугах — одышке и подгибающихся ногах, мне нужно было отыскать то место, где стоял оккупированный клопами деревянный барак, из окон которого я наблюдал последние эпизоды Второй мировой войны. И я носился по этой предполагаемой площади, спотыкаясь о кочки, в поисках той точки, откуда открывался вид на линию горизонта, сохранившего прежние свои очертания.

Это место мне показалось знакомым тем, что отсюда видны бараки бывшего лазарета, в которых размещались пленные стран-союзниц. На этом месте в те далекие времена находились деревянные щитовые бараки русской зоны. То же место, на котором находился мой барак, было, как мне кажется, дальше, в противоположной стороне.

Мы обошли почти всю территорию бывшего лагеря, которая имеет статус мемориальной зоны. Часть ее, правда, занята каким-то сельскохозяйственным предприятием, но господин Воланд считает, что и эту часть удастся вернуть в собственность города, так как на ней необходимо провести археологические изыскания. В бывшей центральной части лагеря сохранились старые бараки и бывшая лагерная кухня.

Вид этих полуразвалившихся бараков лишь только вызывает в памяти иные картины: проволочные ограждения, окружающие каждый из них, сгорбившиеся фигуры медленно, с трудом перемещающихся узников, кутающихся в драные шинели с оторванными хлястиками, подпоясанных веревками с болтающимися на них котелками, постовые, вооруженные винтовками с примкнутыми штыками, расхаживающие за внешней стороной ограды, отделяющей зоны бараков от улицы лагеря.

В конце 1945 года на центральной площади лагеря была построена евангелистская церковь, действующая и по сей день. Накануне годовщины освобождения лагеря рядом с ней бельгийскими ветеранами был установлен памятник-камень, подготовленный к открытию, которое должно состояться на следующий день, 29 апреля, в торжественной обстановке.

Теперь же, 28 апреля, нам предстояло еще посетить мемориальное кладбище, на котором похоронено 46 тысяч советских военнопленных, погибших в лагере за годы войны. Всего же через этот лагерь транзитом в рабочие команды или другие места содержания и на работы военнопленных за годы войны проследовало около полумиллиона советских солдат и офицеров.

Вскоре после окончания войны советская администрация оккупационных войск соорудила временный памятник, на котором была помещена надпись: «Hier ruhen 46 ООО russische Soldaten und Offiziere, zu Tode gequalt in der Nazigefangenschaft» («Здесь погребены 46 ООО русских солдат и офицеров, замученных в нацистском плену»). В 1956 году этот памятник был взорван, так как тогдашним властям Западной Германии казалось недостоверным число погибших. Теперь эта цифра уже не вызывает сомнений, более того, как считает доктор Воланд, действительное количество погибших еще не полностью установлено, так как не все захоронения найдены.

Мемориальное кладбище советских военнопленных находится неподалеку от лагеря, на том же месте, где оно находилось во время войны.