Записки рядового радиста. Фронт. Плен. Возвращение. 1941-1946

В 2010 году в Зандбостеле отмечали 65-ю годовщину освобождения лагеря. Получив приглашение, я вновь отправился туда в сопровождении детей. И вот 27 апреля я уже в городе Бремерверде, в 8 километрах от которого находился международный лагерь военнопленных — шталаг Х-В.

Со стороны, обращенной к железнодорожным путям, в феврале 1945 года были поданы закрытые товарные вагоны, на полу которых на гнилой, изгаженной испражнениями соломе валялись вповалку трупы и почти уже трупы… Это все волоком вытащили на площадку дебаркадера, куда вскоре прибыли санитары и врачи из лагеря. Русский военнопленный, флотский врач доктор Дьяков обнаружил меня сохранявшим признаки жизни.

В моем замутненном сознании запечатлелись начинающиеся от головы и уходящие вдаль швы между камнями брусчатки мощения. Покрытие площадки заменено, но все же я нашел участок мощения, вид и состояние которого соответствовали изображению, сохранившемуся в памяти.

На следующий день я «позировал» перед камерой и старательно отвечал на вопросы корреспондентки гамбургского информационного центра, симпатичной уроженки Нижнего Новгорода Юли, которая затем сопровождала меня в поездке на территорию лагеря.

В 2003 году она была заросшей кустарником и мелким лесом, и мне тогда не удалось даже приблизительно определить место нахождения моего барака. Теперь все расчищено, и без труда определился.

Посещение вокзала и лагеря настолько психологически на меня воздействовали, что я эти дни находился как бы в двух временных измерениях: увиденное сегодня накладывалось на картины воспоминаний, вызывая в памяти давно утонувшие в ней моменты.

Один из бараков был приведен в состояние, позволяющее зайти вовнутрь, и я этим воспользовался. Ничего внутри не напоминало о былом: отсутствовали нары и перегородки. Единственное, что всплывало в памяти, — вид из окна на ныне отсутствующие ограждения и долина за ними, в конце которой виднелись строения поселка.

29 апреля 2011 года — очередная годовщина освобождения лагеря.

По инициативе благотворительного фонда лагеря, Мемориального информационного центра в городе Бремерверде при поддержке правительства земли Нижняя Саксония это мероприятие было посвящено трагическим судьбам советских военнопленных. Об этом было проинформировано посольство России в Берлине.

В России и в странах бывшего СССР об этом не было известно: вероятно, на фоне других политических событий такое действие казалось малозначительным, хотя живы еще некоторые бывшие узники этого лагеря, и многие дети и внуки покоящихся там могли бы посетить место их захоронения, тем более что организаторы даже предоставляли материальную поддержку.

Получив официальное приглашение, я 27 апреля в сопровождении детей прилетел в Гамбург, и на взятой сыном в прокат машине мы отправились в Бремерверде.

В Москве еще не наступила весна, а здесь она была в самом разгаре: полностью покрытые листвой деревья, цветущие сады, сирень, каштаны.

Примерно половина пути пролегала по узкой двухполосной дороге среди тщательно обработанных, кое-где уже зеленящихся полей мимо аккуратных домиков местных фермеров. В стороне от дороги — мачты ветродвигателей, усердно машущие пропеллерами, занимающие удивительно мало площади в основании. На всем протяжении пути не увидел ни одного клочка неиспользуемой земли. Даже высокие валы вдоль берега Эльбы, предохраняющие от паводков, засажены травой и служат пастбищем для овец, охотно карабкающихся по их склонам.

Невольно вспомнились подмосковные бывшие сельскохозяйственные угодья, на всем 100-километровом нашем обычном пути на дачу вдоль Дмитровского шоссе, полностью заброшенные и зарастающие бурьяном и кустарником. Неужели у нас некому работать на земле или этот труд невыгоден? Чем объяснить тогда, что в магазинах Москвы продается картошка, привезенная из Азербайджана, Франции и Израиля? Неужели это дешевле, чем вырастить ее на этих когда-то плодородных, а теперь заброшенных полях?

Одолеваемый мыслями о заслуживающей лучшей доли России, незаметно приехал в гостиницу, где мы разместились в зарезервированном для нас номере типа «апартаменты».

По-летнему тепло, во дворе — цветущая магнолия и распускающиеся каштаны.

Первым делом прошел в сопровождении сына на рядом находящийся вокзал к тому «фатальному» месту, где весной 1945 года меня, полуживого, выволокли из вагона.

Следующий день оказался свободным от официальных встреч, и по предложению Клауса Воланда — руководителя мемориального и информационного центра лагеря (Dokumentations und Gedenkstatte Sandbostel e.V.) — мы отправились в старинный город Штаде неподалеку от Бремерверде.

Вечером к нам в номер явился представительный господин, отрекомендовавшийся Кукиным — секретарем посольства России в Берлине. Стало легче на душе: все-таки на этот раз Россия будет здесь официально участвовать на достойном уровне.

29-го поехали в Зандбостель.

За прошедший год здесь произошли заметные перемены.