Записки русского экстремиста

Эти два совершенно противоположных по духу пути развития столкнулись. Возникает вопрос: второй путь, связанный с земледелием, с землей, с непосредственным единством человека с миром, могли в принципе продолжать свое развитие? Может, он уже исчерпал себя? Такие точки зрения и высказывались. Например, таково постановление I Интернационала от 1869 года, где очень четко сказано, что «мелкое крестьянское хозяйство наукой, капитализмом и самой жизнью приговорено к исчезновению, без права на апелляцию и снисхождение». Но верно ли это? Или это есть некий пропагандистский лозунг, который используется в борьбе, когда противника стараются победить психологически, доказав, что его дело обречено? По крайней мере можно указать на один проект развития современной жизни на основе крестьянско-городского хозяйства. Этот проект был очень глубоко разработан целыми поколениями ученых и практических деятелей и в значительной мере воплощен в жизнь у нас в России. Я о нем вскользь упоминал, он был связан с идеей кооперации. Это целое море очень глубоких идей, конкретных исследований, исследования отдельных географических областей, отдельных областей хозяйства. И началось это течение с начала XX века, хотя предшественником его можно считать даже и Менделеева, который высказывал аналогичные мысли. Один из его создателей, Чупров, говорил, что, по его мнению, кооперация для земледелия имеет примерно такое же значение, как техника для промышленности: она таким же образом в десятки, сотни раз увеличивает интенсивность этой деятельности. Но это не было предтечей идеи колхозов, так как вся эта система взглядов не затрагивала самого производства и не меняла характера труда.

Сформулировать последовательную и наиболее полную концепцию, по-видимому, было делом Чаянова Александра Васильевича. Сейчас я изложу вкратце эту теорию. Чаянов был ученым колоссального трудолюбия и таланта, написавшим большое количество книг и статей. Но в то же время он обладал замечательным литературным слогом, и поэтому я разрешу себе привести из него довольно длинную цитату: «Что, в самом деле, замечательного в том, что крестьянка, отдоив свою корову, чисто моет свой бидон и относит в нем молоко в соседнюю деревню, в молочное товарищество, или в том, что сычевский крестьянин-льновод свое волокно вывез не на базар, а на приемный пункт своего кооператива? На самом деле эта крестьянка со своим ничтожным бидоном молока соединяется с двумя миллионами таких же крестьянок и крестьян и образует свою кооперативную систему Маслоцентра, являющуюся крупнейшей в мире молочной фирмой. А сычевский льновод, обладающий уже достаточной кооперативной выдержкой, является частицей кооперативной системы Льноцентра, являющегося одним из крупнейших факторов, слагающихся в мировой рынок льна».

В других местах Чаянов подчеркивает особую ценность фактора крестьянской жизни, связанности ее с индивидуальным творчеством крестьянина и связи ее с землей. Например, он говорит, что «деятельность сельского хозяина настолько индивидуальна и носит настолько индивидуальный местный характер, что никакая руководящая извне воля не сможет вести хозяйства». Иными словами, работник может эффективно вести хозяйство только в одном случае — если он родился и вырос на этой земле. Можно этому противопоставить точку зрения Зомбарта на капиталистическое хозяйство, о котором он говорит, что для капиталистического производства наиболее пригоден именно переселенец, не связанный со страной, — тот, для кого эта страна является не родной землей, а «недвижимостью». Зомбарт приводит ряд примеров. Идеальным примером, конечно, являются Соединенные Штаты, но также та колоссальная роль, которую в капиталистическом развитии Германии играли переселившиеся туда из Франции протестанты, гугеноты или евреи в ряде стран.