Записки русского экстремиста

Это далеко не редкий случай, когда маргинальные течения, потом выталкиваемые на обочину, помогают большой социальной структуре выработать ее стратегию. Например, в конце XII века житель Лиона, Петр Вальдус, обратился в Рим с просьбой разрешить ему создать нищенствующий орден. Его отослали к некоему кардиналу, который проэкзаменовал его по богословским вопросам и выяснил, что он в них безграмотен. В его просьбе ему отказали, сложившаяся вокруг него группа ушла в подполье, стала быстро радикализироваться и распространилась по всей Европе (ересь Вальденсов). Но зато, когда несколько позже с аналогичной просьбой обратился Франциск Ассизский, ему не отказали, и орден францисканцев играл громадную стабилизирующую роль в средневековом обществе.

Но все это лишь техника, а суть в том, что осуществилась единая концепция, заложенная в марксизме, на которой и создавалась партия, которую временно смягчили в 1921 году, так как, по словам Ленина, ее осуществление «означало бы крах советской власти и диктатуры пролетариата». При коллективизации эта концепция все же восторжествовала. А концепция по существу была та же, что и в Западной Европе и Северной Америке, только реализация ее была сжата в несравненно более короткие сроки, поэтому она выглядела гораздо более радикальной. Но это было принятием Россией западного типа развития, сначала с другими декорациями, апозже (1989–1993 годы) и в том же виде.

3. XXI ВЕК

Сейчас то, что мы видим, — это яркая картина того, как западная цивилизация завоевывает мир. Конечно, самая большая «победа» — это распад Советского Союза. Но также Югославия, Ирак, Афганистан… И процесс явно еще в разгаре. В его оценке возможны две точки зрения.

Первая. В едином процессе развития человечества западная цивилизация представляет собой передовую, на настоящий момент, высшую фазу. Весь мир должен ей следовать и перейти к такой же городской и технологической форме жизни. Человечество переживает ключевой, исторический момент — конец смешанного, сельско-городского образа жизни, или, по Кондратьеву, «двухсторонней, аграрно-индустриальной экономики», длившегося более 10 тысяч лет. Родится новое общество и новый человек. Все человечество переживает муки рождения нового общества. Это часто мучительно, но неизбежно, а сверх того, окупится в будущем невиданным развитием производительных сил человечества.

Но возможен и другой взгляд. Очень мала вероятность того, что именно на несколько живущих сейчас поколений пришелся конец грандиозного, более чем десятитысячелетнего периода истории. Это ведь обычная точка зрения революционеров — что они создают «новый мир», «нового человека» (французская революция, большевизм, национал-социализм и т. д.). Такое умонастроение вызывает временный мощный всплеск энтузиазма у его сторонников, однако через некоторое время выясняется обычно, что переворот хоть и решал некоторую задачу, но гораздо более скромную — и часто совершенно отличную от прокламируемых принципов. С другой стороны, мы часто преувеличиваем драматичность (в общемировом плане) переживаемого нами момента. Ощущение «конца мира» может отражать правильно замеченное окончание заметного периода истории. Например, Леопольд Ранке описывает, как в преддверии Реформации в Германии распространилось чувство приближающегося конца света (в одном городке паника возникла из-за того, что трубу пастуха приняли за трубу архангела, возвещающего Второе Пришествие). Но это отражало объективное приближение конца традиционного средневекового общества.

Наконец, все то, что мы сейчас переживаем, в истории уже не раз встречалось: и мегаполисы, и мечты о «мировой империи». Миллион жителей некогда насчитывали и Вавилон, и Рим. «Мировую империю» мечтали создать и месопотамские цари (начиная с Саргона), и Александр Македонский, и римские цезари, и Наполеон, и Гитлер. Многие отмечали, что это стандартные признаки упадка определенной цивилизации. Тогда логично предположить, что мы и переживаем (а точнее, потомки будут переживать в XXI веке) закат западноевропейской цивилизации. Дело не в какой-то особой ее порочности, а скорее в том, что все когда-то возникшее когда-то и гибнет. Эта цивилизация сделала очень много, но ее деятельность затухает. В одной работе я привел ряд признаков, указывающих на несомненный упадок западной цивилизации. Здесь я напомню только два.