Записки русского экстремиста

Я уже говорил о том, что еще до 1930 года Россия была аграрной страной, потом стала индустриальной. Мне кажется, что важнейший для всего будущего вопрос, касающийся не только России, — выживет ли в будущем во всем мире деревенская основа жизни? Тенденция, которая господствовала с XVIII века, — это ее постепенное уничтожение. И сейчас, например, в центре западной цивилизации, в США, фермеры составляют 3–4 процента населения. У нас с самого начала Гражданской войны прошло постепенное наступление на деревню и жесточайшая крестьянская война, что и было логично, потому что марксизм утверждает, что общество делится сейчас только на два класса — буржуазию и пролетариат, то есть для крестьянства места нет. Горький в этом смысле был последовательным и каким-то биологическим врагом крестьян. Вернувшись со съезда крестьянской бедноты, сказал: «Видел тысячи морд». Ленин драматично говорил, что мы лучше все ляжем костьми, чем разрешим свободную продажу хлеба, чего требовало крестьянство. Но на это сил тогда не хватило, и после пришлось пойти на отступление, которое продолжалось 7–8 лет и закончилось коллективизацией и раскулачиванием. Но вся картина того, что произошло тогда в России, удивительно напоминает то, что произошло в Англии где-нибудь в XVII–XIX веках: сгон крестьян с земли, изъятие массы средств из деревни и использование возникшей дешевой рабочей силы для индустриализации. Это линия подавления крестьянства побеждала по всему миру. И именно это создание более концентрированного городского индустриального общества привело к экологическому кризису западной цивилизации. Многие ощущают это сейчас. И теперь отношение к деревне, по крайней мере к крестьянину, меняется, возникла даже новая область знания — крестьяноведение. Выяснилось, что крестьянство не связано с какими-то формациями: капитализм, феодализм; как и семья, это есть древнейшая форма существования. Причем особенная совершенно, где сами крестьяне решают, что им сеять и что и когда собирать. То есть труд основан на индивидуальном решении, фактически является творческим и в принципе не отличается от труда ученого и художника. И в этом смысле колхозник уже крестьянином не является. Труд крестьянина связан с природой. Деревня — это та часть современного общества, которая еще соединяет человека с природой и в то же время ограждает ее от разрушения. Ну, в России и тем более во всем мире этот процесс уничтожения крестьянства далеко нельзя считать закончившимся, совершившимся. В России 27 процентов населения живут в деревне, в Индии — семьдесят, в Китае — восемьдесят. Причем и Индия, и Китай обеспечивают себя продовольствием. И у нас, и во всем мире есть шанс сохранить как влиятельную часть общества его земледельческую часть, может быть, не в таких размерах, но в таких, чтобы она была влиятельной и определяющей во всей жизни. XIX и XX века были веками наступления города на деревню по всему миру. И чисто городское технологическое общество привело к уничтожению природы и жесточайшему экологическому кризису, который грозит существованию человека. И задача XXI века, мне кажется, — это восстановить в новых условиях деревенскую основу общества. Причем не только в России, которую уже стали называть страной третьего мира.

Вопрос. Не стала ли Россия страной третьего мира?