Записки русского генерала

Генерал барон Сакен равномерно и с своей стороны употребил стрелков, но французы с большим навыком в сем роде действия в продолжение двух дней причинили нам весьма чувствительный урон. Почему генерал Сакен предпринял сделать во время ночи нападение на Цехерн в том предположении, что неприятель, выгнан будучи из оного, оставит Петерсвальде, и мы будем иметь пребывание выгодное и покойное.

Пехота, назначенная к атаке, не довольно близко подойдя к батарее, закричала ура, пробудила неприятеля, и он приуготовился к обороне. Открылся картечный и ружейный огонь; люди в голове колонны оробели и легли, задние продолжали идти и до такой степени смешались, что долго невозможно было вывести из выстрела.

При сем случае было потеряно несколько офицеров и немало нижних чинов. Здесь в первый раз случилось мне видеть, что в ночное время отступающую пехоту прикрывала кавалерия. Не знаю, почему рассеявшихся людей не собрали барабаном, но подбирал их генерал граф Пален с Сумским гусарским полком. На другой день французский начальник в Цехерне прислал сказать, что он позволяет похоронить тела, и с насмешкою дано заметить, как они далеко были от батареи.

Надобно было молчать; зато по обыкновению бранили возобновившего ночные экспедиции давних времен! Авангард усилен был несколькими полками, а генералу барону Сакену дано другое назначение. Генерал-майор Марков приказал против Цехарна построить батарею, которую я делал весьма прилежно, ибо до того на сем месте много потерпела моя рота.

Осмотревши часть леса, которую удерживал за собою неприятель в продолжение ночи, в опушке ближайшего леса расположил я шесть орудий моей роты и, заслоня их нарубленным ельником, ожидал рассвета, когда неприятель обыкновенно приводил свою пехоту из лагеря от Петерсвальде. С самого начала дня вышла сильная колонна из лагеря и беспечно подвигалась к той части леса, где всегда на ночь оставалась небольшая часть войск.

В движении своем дала она фланг моей батарее, и картечь из шести орудий на весьма близком расстоянии произвела такое поражение в колонне, что, оставив на месте тела, колонна обратилась в поспешное бегство к лагерю, провожаемая выстрелами. Мы заняли остальную часть леса, и неприятель не покушался уже возвратить оный. Мы уже не держали в нем, как до того было, шести полков пехоты.

Батареи против Цехерна часто отвечали французским и часто без пользы. Перехвачен курьер маршала Нея к начальнику главного штаба принцу Бертье[76] с известием, что русские правдоподобно намереваются удерживать позицию, ибо построили во многих местах батареи. Вскоре неприятель оставил Цехерн и Петерсвальде и, отступая в ближайший лес, устроил по опушке оного сильные окопы.

Генерал Марков занял Цехерн двумя егерскими полками, в Петерсвальде полки ходили посменно и два эскадрона гусар. Часто бывали сшибки с французами, которые приходили в пустое селение за сухими дровами. Рота конная имени моего, много потерпевшая в делах авангарда, отправлена назад для починки и укомплектования людьми; на место ее прислана другая. Вскоре происками старших по артиллерии полковников, из которых ни один не имел ни столько большой, ни столько видной команды, мне дано приказание отправиться к моей роте.

Главнокомандующему доложено, что смена назначена для того, чтобы дать мне отдохновение. Так объяснил он сам генералу князю Багратиону, который, возвратясь в сие время из С.-Петербурга, просил, чтобы меня не переменяли, и я остался у начальника, который обладал полною всех нас доверенностию.

До прибытия его к авангарду случилось неприятное весьма происшествие. Четыре полка егерей под командою генерал-майора Корфа[77], расположенные в Петерсвальде, страшным образом лишились своего начальника. Он занимал лучший в селении дом священника, принялся за пунш, обыкновенное свое упражнение, и не заботился о безопасной страже.

Гусарского офицера, присланного для разъезда, удержал у себя. Несколько человек вольтижеров, выбранных французами, в темную ночь вошли через сад в дом, провожаемые хозяином, и схватили генерала. Сделался в селении шум, бросились полки к ружью, произошла ничтожная перестрелка, и неприятель удалился с добычею.

Наполеон не упустил представить в бюллетене выигранное сражение и взятого в плен корпусного начальника, а дабы придать более важности победе, превознесены высокие качества и самое даже геройство барона Корфа. Но усомниться можно, чтобы до другого дня могли знать французы, кого они в руках имели, ибо у господина генерала язык не обращался.

Я в состоянии думать, что если бы не было темно, то барон Корф не был бы почтен за генерала в том виде, в каком он находился, и нам не случилось бы познавать достойным своего генерала из иностранных газет.

После сего происшествия около трех месяцев продолжалось с обеих сторон совершенное бездействие; не было ни цепи стрелков, ни одного выстрела, хотя перемирия не было.