Записки русской гейши

— Да — ты не солгала мне. И его ты описала довольно точно — он ничтожество. Но он из тех, кто не отдаёт отчёта в собственной ничтожности — он не думает об этом, не рефлексирует и очень цепко держится за жизнь. — Костя закуривает сигарету и продолжает. — Вместе со своей собакой он выглядел таким энергичным и довольным! А ты… Я был шокирован — ты была так не похожа на себя. Ты выглядела так, будто тебе всё равно кто ты, где и зачем. Ты вся была погружена в свои мысли, лицо отсутствующее, а когда он вынуждал тебя, что-то отвечать ему, оно становилось раздосадованным и злым. А ему было всё равно — он будто и не замечал этого! Ты счастлива?

— Зачем спрашиваешь? Ответ очевиден. Но я вообще в счастье не очень то верю…

— Ты планируешь убить его?

— Нет, что ты! Я не на столько умна, чтобы убить его без последствий для себя. К тому же, я хоть и не очень верующая, но всё же боюсь попасть в ад.

— Замечательно! — говорит он скептически. — Почему ты вообще вышла за него?

— Я уже рассказывала тебе — у меня не было причин для отказа. С Японией пришло время завязать, а других мужчин, жаждущих на мне жениться, на горизонте не было.

— Ты хочешь родить ребёнка?

— Одно время хотела, так сильно, что даже рекламу подгузников по телевизору смотреть не могла — у меня истерика начиналась… Но мужики от меня в это время бегали, как чёрт от ладана — будто чуяли что-то, сукины сыны! Поэтому залететь ни от кого не довелось. А потом это прошло… И сейчас я уже не уверена, что мне нужен ребёнок. Зачем? Быть свободной, заботиться только о себе намного легче, легче и лучше.

— Всё-таки не случайно твои коллеги по работе тебя эгоисткой обзывали…

— Все люди эгоисты!

— Не все. Ты будешь удивлена, но большинство людей живут не только для самих себя и в этом их счастье. Они верят и в дружбу, и в любовь, и в то, что нужно работать даже тогда, когда у тебя есть деньги, потому что работают они не только ради денег.

— Ради того, чтобы помочь ближнему? — спрашиваю я, ехидничая.

— Ради того, чтобы реализовать себя, чтобы чувствовать себя личностью — человеком, который не зря живёт на свете.

— Женщины веками жили, не работая, и прекрасно себя чувствовали!

— Ты не можешь знать, как эти женщины себя чувствовали.

— Знаю, потому что я, не работающая женщина и, тем не менее, чувствую себя личностью!

— Если ты чувствуешь себя личностью, то почему не веришь, что кто-то может любить тебя всю жизнь?

— Ни кто, ни кого не любит всю жизнь.

— Не обобщай. Для тебя любовь — это те интрижки, которые пресыщенные и скучающие японские бизнесмены заводили с молоденькими дурочками! — он останавливается, чтобы взять себя в руки — мы оба на взводе. — Но я не об этом хочу поговорить… — продолжает он, — Послушай, неужели ты не понимаешь, что ты просто заложница собственной лени? Неужели ты даже в детстве не мечтала о том, кем станешь, когда вырастешь?

— Кем я мечтала стать, когда вырасту? Королевой красоты… Мисс Вселенной.

— Что?!

— Я мечтала победить на конкурсе “Мисс Вселенная”. Теперь уже не смогу — участницы должны быть не старше двадцати шести лет.

— И не замужние. Да, запущенный случай… — говорит он, стараясь скрыть улыбку. — А ты участвовала когда-нибудь в этих конкурсах?

— Меня не брали — отсеивали ещё на предварительном этапе, хотя я была красивее многих из тех девушек, которых выбирали. Но я боялась сцены — слишком волновалась, коленки тряслись и губы тоже. Знаешь, какой жалкой себя чувствуешь, когда пытаешься улыбнуться трясущимися губами?

Мы так ни о чём и не договорились. Он заказал мне такси.

Перед тем, как выйти вместе со мной из квартиры, он останавливается в дверях, смотрит мне в глаза и спрашивает:

— Мы ведь завтра увидимся?

— Конечно. Или послезавтра, — отвечаю я, но он продолжает глядеть на меня. “Пытается понять, не вру ли я, действительно ли собираюсь встретиться с ним вновь, ” — понимаю я, и моё сердце сжимается от боли, но боль эта сладкая — он боится потерять тебя, говорит она… Я делаю шаг ему на встречу и обнимаю его — быстро и крепко, и мы стоим так, обнявшись, будто правда прощаемся на всегда…

Всю дорогу до Хагенплатц моё сердце продолжает болеть — но уже не сладко, а тревожно. Я злюсь на него: ”Какого чёрта ты болишь? Завтра мы снова увидимся, и всё будет хорошо!” Но сердце не слушается разума и продолжает болеть.

Раздаётся телефонный звонок — я с раздражением думаю, что это старая сволочь хочет знать, когда я вернусь, но это Костя.

— Ты ещё в такси?

— Да.

— Я очень люблю тебя.

— Я тебя тоже.

8.

Старая сволочь стоит на крылечке дома (наверное, собачонку выводил по нужде), увидев, что я выхожу из такси, радостно улыбается. Приходится, ещё раз позволить ему, поцеловать меня в обе щеки.

— Я голодная, как зверь. Поедем куда-нибудь, поужинаем?

— А может, останемся дома, и ты что-нибудь приготовишь?

— Вот ещё! Сегодня суббота и я хочу в ресторан.