Записки ружейного охотника Оренбургской губернии

По утрам и вечерам летают они в поля на хлебные скирды и копны; особенно любят гречу, называемую в Оренбургской губернии дикушей, и упорно продолжают посещать десятины, где она была посеяна, хотя греча давно обмолочена и остались только кучи соломы. В конце сентября деревья начинают сильно облетать, и тетерева уже садятся на них по утрам и вечерам. Начинается осенняя охота.

Стрельба тетеревов в осень no-голу, или по черностопу, как говорят охотники, а также по первозимью, по неглубокому еще снегу, имеет свой особенный характер. Она называется: стрельба с подъезда. Осенние дожди, утренние морозы и ветры обнажили деревья. Намоченная земля сделалась мягка, и подъезжать к тетеревам стало удобно, не шумно даже на колесах. Но вот, наконец, первый пушистый снег покрывает землю – и вот лучшее время подъезда. Уже шесть часов утра, а еще совершенно темно. Охотник давно проснулся, давно встал и оделся со свечкой. Ружье и все охотничьи вещи и припасы с вечера приготовлены и лежат на особом столе. Лошади поданы. Места стрельбы не близки, рассвенет дорогой, пора ехать. Он садится в невысокие сани с широкими наклестками, чтоб ловко было, прицеливаясь, опереться на них локтем, и бережно закрывает ружье суконным чехлом или просто шинелью, чтоб не заметало его снегом из-под конских копыт. Полетела бойкая тройка,[59] то на одной лошади далеко не уедешь. Притом очень часто ездишь, бывало, до поздних сумерек. Нет сомнения, что лучше подъезжать в одну лошадь; по мелкому лесу, кустам и опушкам гораздо удобнее проезжать в одиночку, да и тетерева менее боятся одной лошади, чем. двух или трех вместе, ибо они привыкли видеть одноконные телеги и дровни, на которых крестьяне ездят запретами и сеном. Но со всем тем, только отъездя осень на тройке отличных, крепких лошадей, убить такое количество тетревов, какое бивал я и другие охотники: триста тук в, одну осень – это было делом обыкновенным. В 1816 году с исхода сентября до 6 декабря, я убил с подъезда около пятисот тетеревов). Везде путь по первому мелкому снегу: горы и овраги не помеха простому и крепкому устройству охотничьих саней. Вот, наконец, и хлебные поля, еще не совсем занесенные снегом, куда тетерева повадились летать за лакомою, сытною пищею; вот и опушки леса, молодые осиновые и березовые зарости, в которых тетерева непременно ночуют, если большой ястреб или беркут не угнал их накануне куда-нибудь подальше. Здесь надобно остановиться: лошадям вздохнуть и самому охотнику осмотреться и подождать вылета тетеревов. Вот уже совсем рассвело, вороны закаркали и полетели с ночлега, сороки вдалеке щекочут, завидя какую-то диковинку… С нетерпением озирается во все стороны охотник и, привычный к делу, его кучер: ничего не видать. Вдруг на обнаженных сучьях далекой старой березы появилось темное, кругловатое тело, вот другое, третье… Это тетерева подымаются с ночлега.