Записки рыболова

От Тарту, до пристани предстояло проехать около семидесяти километров, из них сорок, по проселку. Проселки в Эстонии от русских сильно отличаются. Это крепкие грунтовые дороги, посыпанные щебенкой, без ям и глубоких луж. Единственное зло этих дорог – пыль. Встречная машина выдает пылевую завесу и окна приходится задраивать. Перед пристанью есть хутор, где за небольшую плату машину берут на стоянку. На остров в пятницу едут только родственники. Это в основном молодежь, как и везде, сменившая на город прежнюю деревенскую жизнь. Заработка луком и рыбалкой не хватает, и город манит работой. Нужно учить детей. По старинке живут родители и деды.

На мои удочки островитяне поглядывали с нескрываемой иронией. Рыбу тут ловят сетями, профессионально. Баловаться удочками им некогда.

Андрей привез нас с Люсей в дом своей матери. Суровая, сдержанная женщина оказалась гостеприимной хозяйкой. Мы были напоены и накормлены, после чего мне указали мое спальное место и лодку, которой я могу пользоваться для рыбалки.

Лодка достойна более подробного описания. В небольшом заливчике, куда вели ступени заднего дворика дома, привязная к колу покачивалась огромная деревянная шлюпка. Ее размеры меня насторожили. Но когда мне показали весла, стоящие возле сарая я совсем призадумался. Это были два бревна, здоровенных и круглых. Только сами весельные лопатки на их концах вытесаны топором.

Я поглядел на борта шлюпа и не обнаружил уключин. Вместо уключин из бортов торчали два кругляка рогаткой.

Вот между ними и нужно было просовывать весельные бревна. Никакой фиксации не предусматривалось. Потом я понял, что без мотора этим шлюпом не пользуются, но просить мотор постеснялся. Вечер нашего приезда заканчивался, и выходить в озеро на вечернюю зорьку резона не было. Я принялся готовить снасть и все свое хозяйство к утру. Положили меня спать на верхотуре. Из сеней вела лестница на палатья, где стояла удобная кровать с белоснежным бельем. Проблема заключалось в том, что свет гасился и зажигался в сенях. В темноте спускаться и подниматься к ложу, поначалу мне было затруднительно. Особенно я маялся к рассвету, когда, кое-как спустившись в сени, забыл, где находится выключатель. Как слепой котенок, я тыкался в разные двери, попадая, то в чулан, то в баню. Андрей тоже собирался утром на рыбалку. Его сборы состояли в проверке сетей. Метод его ловли предрассветной побудки не требовал. Он и мне советовал не заниматься глупостями, а довериться сетям. Тут я проявил презрение и гордость, чем вызвал снисходительную улыбку.

Первый раз выйти в Чудское озеро без душевного трепета нельзя. Кое-как мне объяснили, где тянется невидимая граница, и предупредили, что за мной на воде следят два радара. Один на острове – эстонский, другой на том берегу – «иностранный» русский.

Заметив нарушение, и те и другие пограничники не заставят себя ждать. Известно, что без визы пересекать границу иностранного государства не дозволено. И как ни комично выглядят эти формальности на острове русских староверов, ставших гражданами суверенной Эстонии, шутки здесь кончаются арестом и огромным штрафом. Кроме того, можно попасть как нарушитель в компьютер и надолго лишиться права посещать Эстонию. А для меня это значит лишиться права жить в собственном доме. Поэтому мне было не до шуток, и я старался держаться подальше от невидимой линии границы.

Ветерок тянул еле, ели, гладь озера спокойно дремала в ожидании светила. Я просунул весла-бревна в кругляки уключин и почувствовал себя лилипутом в стране Гулливеров. Но делать нечего, хоть бревна и крутились с непривычки в ладонях, пришлось грести. Ловить я решил на банального червяка. Стоял сентябрь. Я думал, что окуня я, уж наверняка, словлю, а там посмотрим, червяка вся рыба уважает.

Плыл я, имея свой вечный набор из удочки и спиннинга, оборудованного под живца крупным поплавком, крепкой леской и стальным поводком с маленькими тройниками.

Выйдя метров на двести в озеро, я встал, и попробовал глубину. Она была не больше метра. Тогда я отошел еще немного и снова померил.

Сантиметров сорок до дна добавилось. Я решил забросить. В озере имелось течение. Это меня удивило. Моя прикормка с песком рассчитана на тихую воду.

Постояв минут двадцать безо всякого результата, я двинулся вдоль берега острова. Этот берег, поросший камышами, из которых торчали верхушки ив и вязов, не был ровным, а изобиловал мелкими островками и заливчиками.

Неожиданно заросли камыша появились передо мной вдалеке от берега. Я встал возле них и опять забросил. Глубина не изменилась. Поплавок тянуло по течению и, поклевка не заставила ждать. Плотвичка грамм на сорок мною была пренебрежительно отпущена. Потом я вспомнил – это неплохой живец, но было поздно. Предварительно, в вечерней беседе за чаем, я выспросил Андрея, и знал, что недалеко от его дома в озеро впадает река. Она течет по острову, и ее устье может оказаться привлекательным для рыбы.