Записки рыжей эльфийки (СИ)

Что самое интересное, так это абсолютное нежелание учить меня прорицанию. Абсолютное. Непоколебимое. На любые вопросы о гаданиях меня посылали куда подальше. Мне жутко не нравился такой поворот событий: одно дело, давать читать всякие разные книжки на околопрорицательную тему и заставлять учить теорию, другое — обучать на практике. Сие было похоже на их же "лечение амнезии" — чего-то дають, заставляють, а ничего не получають.

На двадцать третий день моего пребывания в Ледяных Чертогах мне приснился странный сон. Он был похож на видение, но… сомневаюсь я. Если б помнила, сказала б точнее… А так…

Я стою у входа в огромное здание — серокаменное, грозное, у первого этажа оплетённое розами и плющом. У главных ворот стоит черноволосый мужчина и улыбается. Кому? Мне? Почему мне? Ведь я его не знаю… Или знаю?

Внезапно за его плечом проявляется, аки deux ex machine, дух синеглазой, темноволосой женщины, как две капли похожей на него. Вернее, он похож на неё — она старше мужчины раза в три-четыре.

Понимание приходит неожиданно.

Эта женщина — моя бабушка, умершая, но отчего-то вернувшаяся в подлунный мир.

Чувствую, как падает от удивления челюсть.

Бабушка смеётся, запрокидывая голову. Так знакомо…

— Вспоминай, внуча, вспоминай, — щёлкает она меня по носу. — Не бери грех на душу.

Видение меняется.

Дежа вю. Это уже было.

Я сижу на трибуне футбольного стадиона в Химках, поле полностью устлано землёй и газоном, не видно ни разметок, ни ворот — ничего. Ровно на середине поля двигаются размытые тени. Я спускаюсь на поле и пытаюсь пробиться сквозь внезапно появившуюся стену из молний. Она не пускает меня, и я ударяю о неё ладонями. Ледяная магия вырывается из них, и стена разлетается, а я застываю от увиденного перед собой.

Совсем рядом со мной стоят два человека в чёрных масках, полностью закрывающих их лица. У них в руках длинные, с полтора-два метра, плети, они размахиваются и с силой опускают их на спину человека. Я опускаю взгляд чуть ниже и вскрикиваю — на коленях, склонив голову к земле, но не падая и не горбясь, стоит дракон. Его спина уже не похожа на спину — какое-то кровавое месиво, кожа висит клочьями, кровь струится не ручьём — рекой.

Меня охватывают разные чувства: обида, злость, раздражение, жалость, желание отомстить, бросить, оставить человека в беде — я действительно разрываюсь на тысячи кусков и едва ли не кричу, когда очередная плеть опускается на спину знакомого. Я не знаю, что делать. Мой разум полностью отключается, оставляя место только зрительному и слуховому восприятиям.