Записки рыжей эльфийки (СИ)

Подпевая, Кларисса принялась за мои волосы. Под её чуткими пальцами на моей рыжей голове появилась большая шишка-бабетта, украшенная маленькими косичками. Сестра взмахнула кистями рук, и тоненькие кудри завились около висков и упали вниз спиралями.

— Ну как? — самодовольно не то спросила, не то утвердила сестрёнка. Упёрла руки в боки и склонила голову набок. — Переходим к макияжу.

Взяла яркую красную помаду и поднесла её к моим губам.

— Клэри! — вскрикнула я, но была остановлена быстрыми движениями сестры.

— Так намного лучше.

— Клэр, но она алая!

— И что? Ах, ты же не видела своё коронационное платье! Тогда раздевайся до нижнего белья и жди меня.

Ох, страшно покраснев, я дождалась ухода сестры, напевающей песенку, повернулась к зеркалу и приоткрыла рот. Когда старшая Стихийус успела нанести тёмно-коричневые и бежевые тени? Подвести глаза чёрной подводкой? Добавить румян и пудры? На меня из зеркала смотрела не я, а какой-то другой человек с похожими чертами лица и характером. Но это была не я.

— Насмотрелась? Закрывай глаза.

Я послушно закрыла глаза и, на всякий случай, стала медитировать.

Полностью слившись со своим зверем, я мчусь по снежным просторам куда-то вдаль, едва не теряя арбормагнолиевый венок и роняя на снег крупные кошачьи слёзы.

— Лиза! — раздался голос сестры, и я вынырнула из омута медитации. — Давай-давай, поворачивайся!

На тело сразу же навалилась тяжесть платья. Шуршание юбки привлекло меня, я перевела взгляд вниз…

— Бог мой, Клэри, оно восхитительно!

Алый шёлк платья струился по фигуре, облегая лиф и корсет и медленно увеличиваясь в объёме книзу. Сверху на шёлк была накинута тонкая органза. Судя по отражению в зеркале, у платья не имелось спины. Из дикого выреза сзади были видны мои татуировки — три японских слова.

Платье было сильно похожим на то зелёное, подаренное мне Рикой. Покрой был тем же самым. Рукава-фонарики были теми же самыми.

А ещё на мне были чёрные узкие кожаные брюки. А-а-а, я заберу их себе навсегда! Обожаю кожаные вещи!

— Тебе правда нравится? — Сестра выглядела возбуждённой. — Я его двадцать одну ночь шила.

— Сама? — В моём голосе проскользнуло сомнение. — Ты ж не умеешь!

— Пришлось научиться. Погоди. Возьми, пожалуйста, — и протянула мне пару таких же чёрных лаковых лодочек. — Раз ты больше не стихийка, так давай гулять на полную катушку! У эльфов твоих больше такой королевы не будет, ты просто должна быть лучшей. А Шон пусть локти кусает.

Надела я туфли-лодочки, потянулась. На голове тут же вспыхнули разряды молний, вплетавшихся в косы и шишку. Запястья заискрились, и я вытянула из воздуха свой деревянный посох. Сегодня гранат внутри него был во всеобщей гармонии — ало-красным, как сама кровь. Наконечник копья с обратной стороны древка поблёскивал льдом.

— Удачи.

Странно об этом говорить, но Кларисса Стихийус плакала. Пусть тихо, сквозь улыбку, но плакала, пока вела меня.

Стоять у дверей залы было страшно, церемониймейстер ободряюще уронил челюсть, но сразу поправился. Постучав по полу своим посохом, он принял мой и открыл двери. В ушах стояла медленная мелодия Лунной сонаты, и, отсчитывая её ритм, я медленно ступала по красной дорожке к моему будущему трону. Лет эдак через двести пятьдесят шесть.

Нет. Не 256. Цифра "триста девяносто четыре" нравится мне намного больше.

Сильный голос Эллонда разнёсся по комнате:

— Илзиэль Аррен Эллонд, наследная араннэль Белокаменного Алмодрая, пройди ко мне.

Я выдохнула. Прошла. Спокойно, Илзи, спокойно.

— Клянёшься ли ты, араннэль, чтить и хранить традиции своего народа?

— Клянусь.

А что мне ещё остаётся делать?

— Клянёшься ли ты, араннэль, не предавать народа?

— Клянусь.

Будто бы у меня есть другой ответ.

— Клянёшься ли ты, араннэль, нести сию корону с честию?

— Клянусь.

Внезапно, я услышала чей-то кроткий вскрик "Нет!", но было поздно. Что, люди мои люди, не хотите бесшабашную королеву? Правильно делаете. Присев в глубоком реверансе с идеально прямой спиной и покерфэйсом, я приняла корону Алмодрая — мой арбормагнолиевый венок на несколько секунд озарился ярким красным светом, потух и обратился в горящий алым металл. Выпрямившись и заглянув в память дяди, я увидела витую корону на своей рыжей голове, от которой исходило сияние самой лавы. Вот так вот — доминирующая стихия Империи во мне обратилась даже в эльфийской натуре.

Я обратилась к народу:

— Никогда не брошу вас — ни в Смуту, ни в собственную погибель! Я никогда не обману вас и всегда буду ставить каждого из вас на путь истинный! Клянусь именем своим, родом своим и, — я запнулась, — и магией своей! Я — ваша единственная наследница.

Каждый в зале сидел как громом поражённый, но неожиданно…

— А нас поцеловать? — крикнули с самого конца залы, и я послушно уронила челюсть, рассматривая четырёх элементалей.

— Ребята! — завизжала я не по-королевски и бросилась на шею Ласа.

По зале вновь прокатилась волна шёпота. На этот раз обсуждали не только меня, но и явление мифических сущностей.