Записки сантехника о кино

— Москва — это столица. Т. е. самый богатый и самый продвинутый в массе смыслов город. Там сосредоточен главный бизнес, главное искусство, главные банки, все главное в Москве — там 80 % денег России крутится. Естественно, граждане, проживающие в далеко не бедном мегаполисе, серьезно отличаются от жителей деревень и тихих райцентров. Естественно, приезжающие в Москву крестьяне выглядят либо тихими кретинами, либо охреневшими пидарасами — это очевидно. Естественно, что привыкший к определенным вещам москвич (например, чтобы официант приходил быстро, чтобы рюмки были из морозильника, чтобы дела делались быстро и пр.) в провинции слегка охреневает — это что это у вас тут повсюду за жопа? Подобное, конечно же, приводит провинциалов в ярость, ибо всем очевидно, что москвичи натурально охренели.

— А все питерские странные какие-то!

— Рим создан человеческой рукою,
Венеция богами создана,
Но каждый согласился бы со мною,
Что Петербург построил Сатана.

— Видимо, я не по тем заведениям хожу или пью редко, но такого у нас в Украине не видывал.

— Ты, камрад, — приготовься — по местным меркам вообще не человек. Даже если ты не говоришь через южное ГЭ, у тебя интонации не такие, как здесь. Потому человека в тебе не видят, видят сельское долбанько, злой судьбой заброшенное в город. И при каждом удобном случае тебе об этом сообщат.

— Говорят «бордюр» и «батон», а как правильно? [Затаился.]

— Это не «правильно», это как принято. В Питере мостовые мостили деревом, торцом, потому в Питере был поребрик — нормальное русское слово. А в Москве камнем, и потому там бордюр, слово нерусское. Батон — это по-русски палка, и потому так называют длинные булки. Булки, а не белый хлеб. У долбанутых булка проходит за белый хлеб, который изготавливается буханками. Долбанутые говорят: дайте мне булку хлеба. Ну, что с долбанутых возьмешь.

— Все, камрад, готовься! Сейчас какашки полетят. Здесь надо писать «на Украине».

— Это по-русски надо писать «на Украине», а не здесь. Здесь пишут по-русски.

— Цитата: Вчера рано утром шофер ехавшей по Волгоградскому проспекту в сторону центра санитарной автомашины «УАЗ», прозванной в народе «батоном», решил проскочить перед трамваем.

— Надо быть на всю башку ебнутым, чтобы «буханку» называть «батоном».

— А на Кавказе ее «таблеткой» называют.

— «Таблеткой» ее называют в армии, там она «скорая», а на боку белый кружок с крестом Оттуда расползлось.

— Просто я впервые такое название на Кавказе услышал, там, кстати, это тоже «скорая помощь» для сельской местности.

— Там все нормальные люди в армии служили.

— Как ты относишься к суперпопулярному ныне шоу «Камеди Клаб»?

— Нормально. Бывает очень смешно, бывает наоборот. Чтобы постоянно было смешно до упаду — так не бывает.

— Один раз (один раз) написал «в Украине», и все. Меня назвали самостийщиком, фашистом, му…ком и еще много чем.

— Ну так не пиши так, камрад. Здесь это людей бесит, ибо идет это от оранжевых пидарасов.

— И вообще считаю полными дебилами тех, кто так придирается к словам.

— Речь не про слова. Если ты заплетаешь в волосы на голове куски говна — тебе постоянно будут говорить, что у тебя на голове говно, а сам ты муд…к. С волками жить — по-волчьи выть, не хочешь — будет вот так.

— Именно это меня раздражало после приезда в Москву. Складывалось впечатление, что все люди слушают не то, что ты говоришь, а то, какие слова ты произносишь. По-видимому, в Питере этот маразм еще глубже.

— Сколько тебе лет, камрад? Академический интерес.

— Если можно, расскажите про экономический кризис.

— Я не экономист. Деньги в банки не сдавай, кредитов не бери, тогда кризисы по херу.