Записки секретаря военного трибунала

Такую меру наказания мог бы получить в Военном трибунале и Жарков, но ему повезло. Дело рассматривалось в такое время, когда Военный трибунал Армавирского гарнизона Северо-Кавказского фронта имел связь с тылом и можно было применить лишение свободы. Военный трибунал учел преклонный возраст обвиняемого, наличие у него сына в Красной армии, применил статью 51 Уголовного кодекса, позволяющую перейти к другой, менее тяжкой мере наказания, и осудил Жаркова не к расстрелу, а к десяти годам лишения свободы. Издававшаяся им газета, как и многие сотни других газет, выходивших на оккупированной территории, останутся интереснейшими историческими документами того времени и заслуживают пристального изучения историков.

Инвалид Отечественной Войны из немецкого дома терпимости

На оккупированной гитлеровскими войсками Кубани значительное число местных жительниц сожительствовало с немецкими офицерами и солдатами. После ухода немецких войск в каждом почти доме, где жили немецкие офицеры и солдаты, на туалетных столиках можно было видеть самую различную парфюмерию из подвластных немцам европейских стран, подаренную немцами своим временным сожительницам. Во многих городах Кубани немцы организовали дома терпимости. Такие дома были в Краснодаре, Кропоткине (станица Кавказская), Лабинске и других. Немецких офицеров и солдат в этих домах обслуживали большей частью жены офицеров Красной армии. Было в этих домах терпимости много и молодых незамужних женщин. Когда немцы объявили набор женщин в эти заведения, то добровольно являлось больше, чем нужно было. Так было, например, в Кропоткине.

Однажды советская авиация поздно вечером бомбила оккупированный немцами Лабинск и советская бомба случайно попала в лабинский дом терпимости. В результате была контужена одна из женщин, работавшая в этом заведении. Взрывной волной ей свернуло набок шею. Лабинск — городок небольшой, и все местное население знало об этом эпизоде. Знало, что эта женщина была контужена в объятиях немецкого офицера от взрыва советской бомбы. Вскоре она переехала в другой город на Кубани, где ее не знали, и после возвращения советских войск стала получать пенсию как инвалид Отечественной войны.

Тысячи действительных инвалидов войны не могли добиться получений пенсий. Приходил человек без руки и от него требовали достоверных письменных доказательств, где и когда он потерял руку, а то и доказывали, что у него ее и не было вовсе. А тут женщина, контуженная советской бомбой в то время, когда она ублажала немецкого офицера, была признана без всяких проволочек инвалидом Отечественной войны.

Этот эпизод был установлен при рассмотрении в Военном трибунале Армавирского гарнизона дела о лицах, сотрудничавших с немцами.

Расстрел отменяется из-за мягкости меры наказания

В советской печати обычно утверждается, что первыми судебными процессами, на которых вынесли приговоры о смертной казни через повешение по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года, были Харьковский и Краснодарский. Но это не так. До этих процессов был процесс в Армавире над начальником полиции Армавира Сосновским, и он был первым, кого повесили в СССР по этому Указу.

До оккупации немецко-фашистскими войсками Армавира, одного из крупнейших городов на Кубани, Сосновский был экономистом в исполкоме этого города.

Мне в качестве секретаря Военного трибунала Армавирского гарнизона Северо-Кавказского фронта довелось весной 1943 года участвовать в суде над Сосновским. Он был признан виновным в значительном числе преступлений. Среди них было обвинение в руководстве акциями по уничтожению евреев и военнопленных красноармейцев, а также захваченных полицией советских парашютистов и многое другое.