Записки секретаря военного трибунала

Первое мое знакомство с Матулевичем произошло в январе 1942 года, когда я прибыл в Военный трибунал Южного фронта по окончании курсов Военно-Юридической Академии. Трибунал фронта находился тогда в Лисичанске (Донбасс). Председателем трибунала фронта был тогда И. О. Матулевич, но что представляет собой этот чин, я в то время еще не знал. Я представился ему и увидел перед собой маловыразительное лицо служаки, явно злые глаза, бегающий взгляд. Вместе с тем надменность чувствовалась во всем его поведении. Он назначил меня секретарем Военного трибунала Ворошиловградского гарнизона Южного фронта.

Вторая моя встреча с И. О. Матулевичем состоялась весной 1942 года, когда я провел с ним ночь в канцелярии Ворошиловградской тюрьмы. Я как секретарь Военного трибунала Ворошиловградского гарнизона Южного фронта должен был технически помочь ему пересмотреть личные тюремные дела всех заключенных, находившихся в тюрьме, провести, как говорил, «расчистку тюрьмы».

В результате наступления немецких войск Красная армия продолжала отступать и предстояло в ближайшие дни оставить немцам Ворошиловград, последний областной украинский город, еще не оккупированный гитлеровскими войсками. Возник вопрос, что делать с Ворошиловградской тюрьмой, которая до отказа была набита заключенными. Подавляющее большинство из ник составляли военнослужащие, осужденные по приговорам Военных трибуналов дивизий, корпусов и армий Южного фронта. Среди них были осужденные к расстрелу нижестоящими военными трибуналами, и эти дела должны были быть рассмотрены Военным трибуналом Южного фронта.

Было много и таких заключенных, дела которых еще не были рассмотрены вообще, в отношении которых не было проведено даже следствие. Но времени на рассмотрение дел и проведение следствия не было. Нужно было срочно решать, что делать с людьми, переполнившими тюрьму. Многих трибуналов, вынесших приговоры, уже не было, ибо немцы в ходе наступления разбили эти дивизии и корпуса.

Всю работу по «расчистке» тюрьмы Матулевич провел в моем присутствии за одну ночь. Он просматривал тюремное дело заключенного, в котором либо была на папиросной бумаге слепая машинописная копия приговора, либо приговора еще не было, а была только такая же слепая копия постановления об аресте или о привлечении к уголовной ответственности. Иногда содержание этого документа даже трудно было разобрать. Но бегло взглянув на такую бумажку, Матулевич в левом верхнем углу очень быстро делал две разные резолюции. Одна означала расстрел, другая — направление в штрафной батальон.

Что меня, тогда молодого человека, поразило в поведении Матулевича, это его спокойствие, полное равнодушие, с каким он ставил свои кровавые и быстрые резолюции, сопровождая их своей подписью. Он исполнял эти надписи так, будто занимался рутинной бюрократической работой. На его лице не было видно никаких эмоций, не было даже простой усталости.

На следующий день многие сотни советских солдат и офицеров были расстреляны по его ночным резолюциям.

Эту ночь перед массовой казнью — ночь, проведенную в обществе палача № 2 — корвоенюриста Ивана Осиповича Матулевича, я запомнил на всю жизнь.

Дезертирство и переход на сторону противника

Дезертирство и переход на сторону противника на первый взгляд — совершенно разные преступления. При дезертирстве военнослужащий просто покидает воинскую часть, перестает нести военную службу. При переходе на сторону противника военнослужащий не только покидает свою воинскую часть и перестает нести военную службу, но и изменяет своему воинскому долгу, переходит во вражеский лагерь. Совместное рассмотрение нами этих двух различных преступлений объясняется тем, что в условиях фронта, в боевой обстановке эти два преступления тесно взаимосвязаны и совершивших простое дезертирство во фронтовых условиях часто обвиняли в попытке перейти на сторону противника. Необходимо предварительно рассмотреть каждое из этих преступлений в отдельности.

В соответствии со статьей 193⁷ Уголовного кодекса РСФСР 1926 года, действовавшего во время войны, самовольная отлучка свыше суток является дезертирством и влечет за собой лишение свободы на срок от пяти до десяти лет, а в военное время — высшую меру наказания — расстрел с конфискацией имущества. Переход на сторону противника, который совершен военнослужащим, карается по статье 58¹⁶ Уголовного кодекса РСФСР 1926 г., действовавшего во время войны, расстрелом и конфискацией имущества и рассматривается как измена родине наряду со шпионажем, выдачей военной и государственной тайн и т. д.