ЗАПИСКИ СЕЛЬСКОГО СВЯЩЕННИКА

Во-вторых, если профессор располагает какими-то другими документами, неопровержимо доказывающими, что такого же рода деятельностью занимались митрополит Николай и Патриарх Алексий I, если профессор твердо убежден, что такого же рода деятельностью занимался любой другой член Священного Синода РПЦ, мне хочется горячо поблагодарить его за поддержку основной мысли всех моих статей и выступлений. В мае 1990 года, накануне Поместного Собора, избравшего на Патриарший Престол Алексия II, я писал в статье "Выборы Патриарха: на распутье или в тупике?", опубликованной вскоре в газете "Русская мысль": "Бессмысленно делить членов Синода на какие-то группы, выискивать кандидатов от аппарата, от «патриотов», от левых и правых, от каких бы то ни было общественных групп, движений и направлений. Различия между ними всеми ничуть не более существенны, чем различия между хорошо нам знакомыми членами Политбюро: Брежневым, Черненко, Сусловым, Устиновым, Гришиным, Громыко. Кого бы из тогдашних деятелей ни выбра-, ли, будь голосование на пленуме ЦК открытым или тайным, альтернативным или нет, результаты тех выборов и судьбу державы под таким водительством можно было бы с абсолютной точностью предсказать заранее. И сегодня совершенно бессмысленно гадать: кто наденет патриарший куколь? Велика ли разница между тремя последними возглавителями Русской Православной Церкви — Сергием, Алексием, Пименом? Разве что в степени владения французским языком". Когда профессор Д. Поспеловс-кий пишет, что и Патриарх Алексий доносил чекистам на брата своего, и Патриарх Пимен доносил, и все члены Священного Синода друг друга стоят, он подтверждает мои слова.

В-третьих, на Запад попали те документы, которые священнику Глебу Якунину удалось купить в 1979 году у бывшего сотрудника Совета по делам религий. Остальные документы ye подпали только потому, что в ноябре того же года кагэбэшники упрятали отца Глеба в тюрьму. Уже после приговора его навестил там высокий чин КГБ, обещавший пересмотреть дело и вдвое сократить срок, если о. Глеб поможет раскрыть хотя бы один эпизод, которым чрезвычайно заинтересованы следственные органы: где и как он раздобыл те секретные документы? Именно эти документы, как говорил о. Глеб, послужили главной причиной жестокого приговора. Выйдя из заключения, о. Глеб Якунин попросил меня передать машинописные копии тех же документов редакто-

273ру "Гласности" СИ. Григорянцу, что я и исполнил. Когда появился сигнальный экземпляр журнала, я немедленно отвез его управляющему делами Московской Патриархии и заверил его, что если Патриархия располагает какими-то сведениями, позволяющими опровергнуть эти документы или поставить под сомнение любые излагаемые в них факты, редактор журнала готов немедленно опубликовать их без каких-либо изъятий или комментариев. Меня поблагодарили, попросили оставить журнал. Никаких опровержений или уточнений не последовало. Дней через десять из печати вышел основной тираж. Могу добавить, что потом я видел свой сигнальный экземпляр, уже изрядно потрепанный, на столе заместителя председателя СДР.

Если профессор Д. Поспеловский имел возможность много лет цитировать доклад Фурова и секретные "Справки" в своих лекциях, если он имел возможность цитировать их в своей двухтомной "Истории Русской Церкви", то лишь потому, что о. Глеб передал их на Запад, а сам сел за это в тюрьму. Никаких других документов у профессора Д. Поспеловского не было. Никакие новые документы не стали известны "диссидентам" в 1987 году, они "были заброшены" диссидентами на Запад за одиннадцать лет до избрания митрополита Алексия в Патриархи. Не верьте окружающим вас в России гэбэшникам, профессор, не цитируйте их "правдоподобные мнения", непременно оконфузитесь.

И уж совсем дико звучит вывод, который якобы следует из анализа дружеских собеседований иерарха с полковником КГБ, когда иерарх готов раскрыться перед гэбэшником словно на духу, повествует ему обо всем, как родному: "Это свидетельствует, — заявляет профессор, — о его озабоченности судьбами Церкви, а не о каком-то злостном стукачестве!". Ссылкой на благие намерения легко обелить не только миллионы советских стукачей, но и само стукачсство. А потом шантаж. А потом провокации. А потом политические убийства, геноцид. Так и Феликс Эдмундович с Лаврентием Павловичем в рыцари без страха и упрека попадут. И все, кто десятилетиями разводил чумных блох или создавал водородную бомбу, окажутся совестью человечества.

А.В. Карташев предупреждал: "Если еще за железным занавесом многое объяснимо духовной костоломкой, сокрушением воли и ясного сознания через систему грубого и утонченного террора, то бесспорным свидетельством слабости и ума и совести является принятие антихристовой СССР-овской государственности

274