ЗАПИСКИ СЕЛЬСКОГО СВЯЩЕННИКА

Имя Патриарха Алексия II появляется в "Открытом письме" не один раз, а вывод вятичей каждый раз один: "Патриархия, оставляя без церковного суда нечестивые дела, тем самым показывает, что она является соучастницей этих дел. Верующие нашей страны должны знать, что такие действия первых иерархов Церкви направлены на разрушение Церкви"15. В данном случае вятичи назвали двух иерархов — покойного Патриарха Пимена и нынешнего Патриарха Алексия И. Защищать таких иерархов — значит помогать их злому делу!

"Оправдания этому позорному ужасу нет и быть не может"

Мне доставляет искреннюю радость цитировать "Вестник" за прошлые годы, я мог бы перепечатывать страницу за страницей, номер за номером. Они все подтверждают, что отношение редакции журнала к лжесвидетельству, к коррупции, протекционизму, лжесимфонии с коммунистическим государством, к показному благочестию, т. е., иными словами, к сергианству, к краснопопов-ству, к администрации Московской Патриархии оставалось во всех номерах журнала однозначным. Редакция никогда не колебалась называть вещи своими именами, не соблазнялась новоязом. Например, заметка о протодиаконе Георгии Устинове в № 108 за 1973 год озаглавлена предельно четко и ясно: "Отъявленный стукач в духовном сане". Когда я в прошлом году позволил себе написать нечто подобное о Патриархе, правда, значительно смягчив формулировку, сергианцы на меня почему-то

Очевидцы

311очень обиделись. Но ведь с Патриарха, думается, больший спрос, чем с протодиакона? Кстати, Г. Устинов, в конце концов, за свои художества был лишен сана.

В том же номере, рядом с заметкой о стукаче, короткая статья члена редколлегии "Вестника", профессора-протоиерея Александра Шмемана о Святейшем Патриархе. Она озаглавлена "Мера неправды". В ней тоже все названо своими именами.

"Заявление Патриарха Пимена во время официального посещения им Всемирного Совета Церквей в Женеве — о том, что в Советском Союзе «нет ни богатых, ни бедных, привилегированных или преследуемых» и что поэтому «в противоположность тому, что происходит на Западе,-существующие в СССР недостатки не нуждаются в осуждении Церкви», заявление это превосходит ту меру неправды, после которой молчание становится предательством. Заявление это сделано в тот момент, когда люди во всем мире с ужасом и отвращением следят за новой волной гонений на всех инакомыслящих, на всякое проявление веры, духа свободы. Увы, мы давно уже привыкли не ждать от возглавителей Русской Церкви защиты гонимых. Но жалкая и страшная картина: Патриарх Московский и всея Руси, посылаемый в Женеву, чтобы по заранее заготовленной бумажке прочитать жалкую ложь, которой уже больше никто в мире не верит, это действительно предел, его же не прейдеши... Достаточно того, что раздававшиеся впервые в лоне Всемирного Совета Церквей голоса в защиту гонимых в коммунистических странах были замолчаны дружным отпором представителей восточно-европейских церквей, и Совет еще раз малодушно промолчал. Достаточно десятилетий послушного участия во всевозможных лицемерных и лживых кампаниях в «защиту мира». Но, по-видимому, даже такого послушания, даже такого раболепства советской власти мало. Ей нужно еще перед лицом всего мира сделать раздавленную Русскую Церковь посмешищем, воочию доказать степень ее порабощенности. И сколько бы нам снова и снова ни объясняли все это — нуждами верующих, пользой Церкви, невозможностью поступать иначе, сколько бы ни призывали к осторожности, пониманию, жалости, — оправдания этому позорному ужасу нет и быть не может"16.

Увы, слова протоиерея А. Шмемана не желают помнить ни в самом "Вестнике", ни в Свято-Владимирской духовной академии, деканом которой А. Шмеман был до последних дней жизни. Профессору А. Шмеману в самом жутком сне не могло бы привидеть-

312