ЗАПИСКИ СЕЛЬСКОГО СВЯЩЕННИКА

Сколько же собрала Московская Патриархия за два года со всех епархий в Фонд празднования 1000-летия? Тайна. Известно другое: в Фонд мира ежегодно "отстегивали" 30 миллионов. Сократить бы взносы в тот загадочный фонд вдвое, вот и деньги на i банкеты, лимузины, отели, подарки. Не только книги, но и любая вещь в храме стоит в 10—15 раз дороже, чем такая же вещь в обычном магазине или киоске, даже лампадный стаканчик или целлофановый пакет. Мало того, что государство в самом начале изъяло все имущество монастырей, конфисковало все церковные счета в банках, потом изъяло во всех церквах страны так называемые церковные ценности, т. е. кресты, ризы с икон, священные сосуды якобы для помощи голодающим, а заодно расстреляло несколько сот "религиозных фанатиков" — оно продолжало экономическое подавление Церкви и дискриминацию верующих все последующие годы. Оно всеми силами старалось извлечь из Церкви максимум прибыли, неустанно гребло лопатой при благосклонном содействии наших духовных Владык, которые совочком остаточки в тот дырявый карман подгребали. С каждой свечечки, что ставит православный христианин перед образом или держит в руке, государство исправно кладет в свою казну гривен- | ник. И с каждой бумажной иконки получает доход, и с каждого нательного крестика. Если церковная община в Ушакове реставрирует храм, она вынуждена платить не только рабочим, но и государству. Единственно за то, что государство передало верующим руины нескольких тысяч молитвенных зданий, им же, государством, незаконно отнятых и им же разграбленных и разрушенных, оно получило миллионы рублей в виде налогов с тех, кто трудится над восстановлением этих церквей, костелов, кирх.

Всякая чепуховинка у нас в храмах больших денег стоит. Малюсенький табель-календарь — рубль, значок простенький — рубль, а чуть получше — три рубля. Бумажка в осьмушку газетного листа с коротким текстом в один цвет ("молитва разрешительная с венчиком" называется) — опять же рубль. Так ведь той бу-

мажонке газетной две копейки красная цена, но не забудем, что не без нашего, священнослужителей, участия она превращена в головах наших прихожан в колдовской амулет, без нее покойнику, надо полагать, накрепко закрыт путь в Царствие Небесное, а с нею — фонари зеленые. Так неужели за такую благодать рублевки жалко?

Самое страшное дело, которое мы в Православной Церкви сотворили, — мы превратили каждое таинство в товар, все по строгому прейскуранту идет. Всякому ведома цена за крещение, цена за соборование, цена,за венчание давно существует, уже да^ же привыкнуть успели, не удивляемся. Теперь появилась и цена за причащение (!!!) на дому; Тело Христово, оказывается, имеет эквивалент в рублях, продается по твердой таксе. К счастью, не слыхивал пока, чтобы где-то потребовали конвертируемую валюту. Правда, наши фарисеи всегда с готовностью объяснят вам, что деньги берут совсем не за причастие, а за транспорт; священник-де на церковной машине причащать ездит. На словесную эквилибристику мы великие мастера, но тем грех свой только усугубляем. Во время исповеди рядом с крестом и Евангелием все чаще стали ставить церковную кружку или поднос. Получил разрешение грехов — клади на поднос. Причастился православный человек, пошел запивать — тут же и поднос, плати, неужели тебе, сквалыге, двугривенного жалко? Там уж теплота денег стоит, антидор или само причастие —. кто разберет? Ты плати. Каждому священнику приходилось видеть у Чаши причастников со сложенными на груди руками, когда правая крепко сжата в кулак: там заветная монетка зажата, чтобы после Чаши по карманам не искать, замешкаешься — могут грубо оскорбить. И Святое миро нынче в епархиальных управлениях продается, и на благодать Духа Свя-таго известна цена.

Излишне рассказывать, что во время службы пройдут с кружкой не один раз и не один человек, а почему-то двое или трое. Раньше один человек собирал на ремонт храма, другой — на хор, третий — на общую свечу (не всякий пришедший на службу мог сам свечу купить). А теперь разве хор с кружечного сбора живет? Нет, певцы получают зарплату по ведомости, как, например, бухгалтер, истопник или шофер. Зачем же отдельная кружка? Впрочем, не забудем сказать спасибо, если пойдут собирать не во время евхаристического канона, в минуты наивысшего благоговения, когда уже пропето "всякое ныне житейское отложим попе-

62

Очевидцы

63чение" и ходить по храму категорически запрещено. Звяк-звяк, звяк-звяк на каждую тарелку, в каждую кружку. Редко кто осмелится не дать, не звякнуть: перед соседями стыдно. Через двадцать минут тут же в храме за ящиком все с грохотом ссыпается в одну кучу, и начинается сортировка. Не беда, что справа вопят два-три десятка младенцев — их вместе с несколькими взрослыми крестят, какое уж тут оглашение, какая катехизическая беседа с новопросвещенными. Не беда, что слева уже идет отпевание или панихида каким-то странным новым чином.